Дождь уже закончился, оставив после себя свежесть, но летнее солнце понемногу брало
свое, так что в куртке мне было очень жарко. Я сняла ее и, откинув рассыпавшиеся волосы
за спину, склонилась над тазиком. Щедро зачерпнула мыла и принялась намыливать свою
физиономию, смывая лесную грязь. Опасливо покосившись на дверь, задвинула щеколду.
Только после этого сняла рубашку и достала полотенце из своей сумки. Намочив его и
намылив, протерла тело, уделив особое внимание подмышкам. Кто ездил на длительные
расстояния плацкартом, знает все секреты того, как оставаться чистым и свежим без
нормального душа.
Облегченно выдохнув, облачилась обратно в рубашку. Тусклое зеркало безразлично
отражало худенькую перепуганную девушку в мужской одежде. Черт! И как мне быть?
Грудь у Эланиры небольшая, ткань рубашки плотная, покрой свободный, с этой стороны
ничего не грозит. Но слишком женственное миловидное лицо, да и длинные волосы... Ну, по крайней мере с ними можно что-то сделать.
Не давая себе передумать, я покопалась в сумке и достала небольшой нож. Память
подбросила мне образ того, как Эланира с ним отправлялась за травами, бережно срезая
их под корень, и соскабливала мох с камней. Его бы заточить, но с моей криворукостью и
к лучшему, что он туповат. Меньше риска порезаться.
Лезвие блеснуло в тусклом свете фонаря, и я, не раздумывая, провела им по своим
волосам. Локоны падали на пол, как осенние листья, один за другим. В своем мире я тоже
всегда носила длинные волосы. И сейчас старалась не думать о том, что лишаюсь одной
из последних нитей, связывающих меня с прежней жизнью. Просто стригла и стригла, пока не превратила свои волосы в короткие лохмы.
В дверь постучали. Дверная ручка опустилась вниз. Мое сердце пропустило удар, но
щеколда выполнила свое предназначение.
— Ты там чего так долго? — раздался грубый голос Томаса.
— Сейчас, — крикнула я, стараясь, чтобы голос звучал ниже. Поспешно сгребла
отрезанные локоны и сунула их в сумку.
Подхватив куртку, поспешила открыть дверь под сердитое ворчание трактирщика:
— Что там можно столько времени делать? Копаешься как... — На этих словах он
запнулся, уставившись на меня несколько шальным взглядом. И продолжение фразы
прозвучало совсем иным тоном: — ...девка...
Я не знала, как на это реагировать, просто стояла с опущенной головой, чувствуя, как щеки
начинают гореть. Вот и все, закончилась моя подработка здесь, так и не начавшись.
Молчание затягивалось.
Вдруг из-за спины Томаса выглянула любопытная веснушчатая физиономия девчонки с
острым носом.
— ОЙ, симпатяжка какой! Я Катрина, — представилась она, протиснувшись ко мне мимо
Томаса, застывшего угрюмой горой. — Ты Лан, да? Я думала, ты будешь постарше.
Я удивленно зыркнула на нее. Она не видит, что я девушка? А Томас? Он кривился сейчас
так, словно перед ним был не человек, а грязный щенок, забредший втаверну.
— Ну и лохмы, — пробурчал он наконец, качая головой. — Тебя кто стриг? Теперь
понятно, почему в капюшоне прятал шевелюру. Сколько тебе лет?
— Пятнадцать, — выдохнула я, боясь поверить, что меня не раскрыли. Но я в этом мире
не видела ни единой девушки с короткой стрижкой, похоже, именно это и не дает им
даже думать, что я женского пола.
— Врешь, больно мелкий ты на пятнадцать!
— Не вру! — замотала я головой, отыгрывая мальчишку. — Правда пятнадцать...
Будет осенью.
— Так и думал! — удовлетворенно кивнул Томас, приняв эту мою ложь, и вновь
скривился. — Но рожа, конечно... Больно уж смазливая, спьяну с девкой легко спутать.
Чувствую, ждать от тебя сплошных проблем теперь...
Я почувствовала, как у меня перехватило дыхание. Губы слегка задрожали, но я крепко
сжала кулаки и не позволила себе ничего сказать. Томас вздохнул и, махнув рукой, добавил:
— Ладно, расти давай. Набирай мышцы там, где надо. А то слишком уж хлипкий.
Голодом морили дома, что ли? Пойдем, покажу, где спать будешь, и обрисую объем
работы...
17.
Томас провел меня через зал с редкими посетителями в полутемный коридор, на ходу
проводя краткий инструктаж.
— Первый этаж — зал, кухня, кладовая, общая уборная и четыре комнаты для персонала.
Второй этаж и мансарда для постояльцев. Жить будешь здесь, —сказал он, толкнув
массивную деревянную дверь, отозвавшуюся скрипом. —Комната рассчитана на двоих, но куда нам еще кого брать? Так что радуйся, твои хоромы.