Маммон прежде, чем закрыть дверь, дал малышне напоследок важный, как он считал, совет.
— Кесарий… — Аглаида старалась не встревать в разговор и разборки, из-за чего школьники вовсе забывали о её присутствии, — что будем делать?
Девушка вышла из тени. Она сложила руки на груди, одной ладонью захватив собственное плечо.
— Завтра найдём Марбаса, как никак мы уже здесь. — Озвучил быстро составленный план подросток, что за прошедшее время без сна и отдыха потерял всякое желание разбираться с чем-то ещё.
— Да, — с прежней злобой согласился Вавил, которого, после ухода демона, Гармон отпустил, — но какие гарантии, что этот полукровка в городе.
— Он здесь, — опровергла его замечание девушка, — я хорошо чувствую его силу. Она стала в разы больше.
Аглаида прикоснулась пальцем к виску справа и слегка его растерев, вынесла свой вердикт.
— Это не удивительно, — неожиданно восторженно воспринял её заявление собрат, — как-никак демонёнок вернулся туда, откуда пришёл.
— Вавил заткнись, — раздражённо произнёс Кесарий, не готовый разбираться с разбушевавшейся гордыней полуангела, — я понимаю, что ты недолюбливаешь Марбаса, но это не повод его оскорблять.
— «Не повод»? — Вавил приблизился к лидеру и встал перед ним. — Человеку не понять, что значит жить среди низших созданий, — громко произнёс нефилим, ткнув подростка пальцем в грудь, — не понять горечи, когда последнего живого родителя убивает грязь с пыльной дороги.
На этот раз нефилим толкнул лидера, из-за чего последний отступил на несколько шагов назад.
— Конечно не понимаю, — с горечью признал Кесарий, спрятав взгляд вниз, — куда мне до ангелов. Вы ведь выше демонов, людей и прочей нежити.
Парень поднял вверх глаза и взглянув на зазнавшегося союзника сказал:
— Мне кажется, Люцифер тоже так думал.
— Не смей сравнивать меня с ним, — полуангел снова толкнул человека в сторону, освобождая себе путь.
Вавил направился к выходу и открыв двери вышел, грубо захлопнув их напоследок.
— Он может выдать факт нашего пребывания здесь, — обеспокоенно заявил Гармон, что уже был готов броситься за бунтовщиком вдогонку.
— Нет. — Возразила Аглаида, встав между ротином и входной дверью. — Вавил, не смотря на свою вспыльчивость, очень умный и расчетливый. Он замаскирует свою ангельскую силу и без труда сольется с толпой.
— Только сможет ли он находиться в этой толпе, — поинтересовался ротин, что не был в этом уверен, судя по недавним событиям.
На это заявление Аглаида не смогла ответить, из-за чего сначала опустила взгляд вниз, а спустя время перевела его на единственного человека, от которого ожидала поддержки.
— Это уже проблема, — согласилась девушка, после недолгого молчания.
— Пусть остынет, — мягко шепотом произнес лидер, — я тоже хорош.
Парень отступил от двери и прошёл в небольшое помещение. Он уселся на кровать поверх на плотное покрывало, под которым нетронутым пылью и грязью находилось чистое постельное белье.
— Кесарий, ты не сказал ему о своих способностях, — произнесла Аглаида, которую прервали в попытке развеять неправильное, ложное мнение, что у демона сложилося о подростке. — Почему?
— Меньше знает, крепче спит, — сразу выдал Кесарий, а после спрятал лицо за ладонями. — Он рассказал нам не всю правду, — пробубнил он себе под нос, а после, опустив вниз руки, открыв лицо, продолжил, — Маммон имеет отношение к кувшину Соломона, я видел его и ещё одного демона рядом с ним.
— В том кувшине заключены генералы Люцифера, — припомнила рассказы Кесария девушка.
— И один из них носил имя Марбаса, — подключился к рассуждениям Гармон, что тоже слышал обрывочный рассказ их лидера.
Аглаида опустила вниз руки. Она подошла ближе к подростку, что также как и вся компания сильно устали за прошедший день.
— Значит, — неуверенно тихо начала она, — ты не исключаешь возможности того, что Маммон преследует туже цель, что и мы?
Кесарий поднял на друзей сонные уставшие глаза, под которыми собрались небольшие темноватые мешки.
— Да, — вскоре произнёс он, — вопрос только в том, кто первым доберётся до желанного приза: он, Вавил или мы.
16. Основания
Лучи ночного неба проникали в большие окна тронного зала, толщина которых искажала их и на пол они падали хаотично, оставляя определённые участки покрытыми густыми тенями. С наступлением сумерек небо приобрело насыщенные алые оттенки, из-за чего землю от неба было сложно отделить.