IX
Есть еще великая скорбь сердцу пастырскому, есть позорный порок и у богатых, и у бедных людей, порок, лишающий и тех и других Божия благословения. Это — недостаток честности, совестливости или проще — добросовестности. Ложь, обман у нас редко считают за грех. Правда, на словах в этом сознаются, но на деле этот порок обычное явление. Спаситель сказал, что отец лжи — диавол; а вот какой-то сын диавола, может быть, один из тех, о коих говорит Господь в Евангелии от Иоанна, выдумал пословицу: «Не обманешь — не продашь» — и гуляет она по Русской земле среди людей торгового мира. Другой придумал другую пословицу: «От трудов праведных не наживешь палат каменных», и повторяют ее те, которые трудами рук своих приобретают себе хлеб насущный. Третий кощунник взял слова пророка Давида: «Лож конь во спасение» — не надежен конь для спасения, — и переделал их по-своему: «Ложь во спасение»... И вот купец торгует и обманывает, рабочий и ремесленник делают чужое дело и не думают о его прочности, чистоте, добросовестности; чиновник служит и хитрит, торгует своею совестью... И все они только и думают, как бы провести день до вечера. И до того въелась эта нечестность в нашу среду, что сложилось даже как бы присловие: «А кто ныне не подлец?» Как же после этого не спрашивать с болью в душе: да где ныне христиане — у нас, в православном Русском государстве?..
Что же? Ужели так тому и впредь быть? Ужели ложь, обман, подлость, хитрость — все эти мерзости и впредь будут сквернить нашу родную землю, лишать ее Божия благословения? Так уж не честнее ли будет совсем отречься от Христа? Ведь есть же теперь где-то на Урале секта сатанистов; вот и запишитесь, русские люди, в эту секту: это вам будет более к лицу! Слышите, что глаголет Христос: «Что Мя глашаете: Господи, Господи, и не творите, яже глаголю?! Идите от Мене, не вем вас!»...
Больно писать эти строки. Но всмотритесь в жизнь. Вот ищут в городе «честного» дворника, прислугу, рабочего и берут татарина. Почему? Да русские «очень пьют»... Не больно ли это? Не позорно ли? Нужен мастер, артельщик, приказчик — смотришь, взяли немца, чухонца, они, видите ли, толковее русских, русские на руку нечисты, неисполнительны, ленивы... Да неужели все таковы? О, конечно, нет, но трудно найти, но большинство ненадежно, и рад бы русскому кусок хлеба дать, как своему родному, а возьмешь, говорят, и не рад будешь, раскаиваться придется. Рассказывал мне покойный протоиерей Иоанн Григорьевич Наумович, известный миссионер и издатель народных книжек: «Если наймется немец рабочий — ему можно смело поручить всякое дело: честно выполнит и не нужно за ним смотреть. Если вы увидите немца-работника на хозяйском поле и спросите его о чем-нибудь, то он ответит вам на вопрос коротко, не прерывая работы: а если вздумаете отвлечь его от дела разговором, он вам скажет: «Я нанимался работать, а не разговаривать». Так ли поступают наши русские работники? Заговорите с таким в отсутствии хозяина, и он будет рад с вами беседовать хоть целый час. А работа будет стоять...» Скажите по совести: честно ли это? По духу ли истинного христианства?.. И это, к несчастью, повсюду: недаром же хозяева фабрик и заводов предпочитают всяких инородцев, не исключая даже иудеев, своим, русским рабочим, особенно на окраинах России...
Та же нечестность, то же «несовестливое» отношение к делу, к чужому достоянию замечается у нас и в торговле: «Не обманешь — не продашь», а если продашь, то барыша не получишь — это повсюду. Извозчик запрашивает с вас 70 коп. и везет, после переговоров, за 40 коп.; скажите — честно ли он поступает? Ведь он покушается обмануть вас, взять с вас вдвое против того, что может взять, и нисколько ему не стыдно: таков обычай. Но ведь этот обычай — скажем прямо — бессовестный! Торговец запрашивает с вас рубль и отдает за полтину, а иногда и дешевле: честно ли это? по-христиански ли? Мужичок продает на базаре сено: и в сено, для веса, подсыпает песок; а если продает сено не на вес, а возом, то делает воз пустой; баба вливает в молоко воду, подмешивает мел; в масло иногда кладет камень... да всего и не перечтешь: так многообразно проявляется бессовестность наша, с которою сравнится разве только бессовестность иудеев: не позорно ли это? Не обидно ли для нас, пастырей православной Церкви? Что мы скажем в оправдание своих чад духовных иноверцам, сектантам, тем же иудеям, бросающим в глаза упреки: «Вот ваши православные что делают! Им-де нельзя ничего доверить: все испортят, подменят, сделают кое-как!» Как будто Церковь православная учит такой бессовестности! Как будто она одобряет или хотя снисходит ей! Ведь воистину имя Церкви Божией хулится в нас за нечестность и бессовестность нашу! И вот что горько: наши же православные нередко смущаются такими упреками и, уходя в ереси, оправдывают себя тем, что там живут и честнее, и трезвее... Вот до чего мы дожили в нерадении нашем! Вот — наше христианство!
X
Теперь посмотрим поближе на наши добрые дела: все ли их можно назвать христианскими?
Вот богатый человек строит колокольню, отливает колокол, золотит главы... Кто смеет сказать, что он делает не доброе дело?
Однако же по долгу пастыря Церкви я должен предостеречь такого благотворителя от искушения. Ведь может случиться, что он-то будет уверен в себе, что за такое доброе дело ему уготована награда на небесах, а между тем, на суде Божием, он услышит: «Восприял еси благая твоя в животе твоем»... И прежде всего я спросил бы такого доброго человека: с кем он посоветовался, когда решался на свое «доброе» дело? Не своеволие ли это было? А может быть, духовный отец, если только он знал о начинании своего духовного сына, и не давал ему совета непременно делать то, что задумал он? Вот и первое сомнение в чистоте этого доброго дела. Сын православной Церкви твердо должен помнить, что всякое доброе дело может быть и медницей, и сребром, и чистым златом в очах Божиих. Если ты делаешь доброе дело без совета и благословения, если делаешь ради расчетов земных, ради тщеславия, ради наград, орденов и медалей, ради похвалы людской, то твое дело — медница, которою не стяжешь ты себе царствия Божия. Тебя хвалят, тебя прославляют люди: и довольно с тебя этих похвал, этой славы человеческой — не жди себе славы Божией! Нельзя служить и Богу и мамоне, своему грешному «я». И все твое славное, по суду человеческому, дело много-много стоит медницы в очах Божиих, а может быть, равняется и круглому нулю. Не и язычницы ли такожде творят, говорит Господь о таких добрых делах. А если так, то оно теряет уже цену и христианской добродетели, и напрасно себя будет льстить человек, указывая другим на такие добрые дела...
Вот другой любитель благолепия храмов Божиих жертвует на позолоту крашеного иконостаса, делает серебряные ризы на святые иконы, жертвует на поминовение родных, и все это, согласно заповеди Спасителя — от имени неизвестного благотворителя. Это уже поистине доброе дело, исполняемое притом во смирении, как сказано: да не увесть шуйца твоя, что творит десница твоя. Но еще единого не докончил сей благотворитель: не отсек он воли своей, не положил ее вместе с даром своим к подножию креста Господня. Сего ради и его дело — еще только сребро, но не чистое злато в очах Божиих. Хочешь ли, о христианин, да будет оно чистым златом пред Господом? Сице сотвори: вместе с твоим добрым намерением повергни к стопам распятого Господа и твое произволение; нет дара более приятного Господу, нас ради смирившемуся и Отцу Своему послушливу бывшему, даже до смерти, смерти же крестные, как наша воля, — это дрожайший дар Творца Своему богоподобному созданию, эта наилучшая черта богоподобия Божия в нашей душе... Отдай же ее как чистую жертву Господу, скажи в твоем сердце: «Господи! Вот я хочу сделать такое-то доброе дело, но не знаю: угодно ли оно Тебе? Не хочу я, чтоб непременно мое желание исполнилось, хочу, чтоб Твоя святая воля сказалась, а я готов отречься от своей воли и исполнить то, что повелишь Ты... Скажи мне святую волю Твою через моего духовного отца, моего духовного друга, руководителя, к коему расположена душа моя. Если он одобрит мое начинание — слава Тебе: я приму его слово, как ответ на запрос души моей; если же подскажет мне другое доброе дело, паки — слава Тебе: готов исполнить сие, хотя бы оно и не по сердцу было моему ветхому человеку...» Так молись, так ищи воли Божией и верь: никогда Господь не откажет рабу Своему, вопрошающему Его о деле, Ему благоугодном! Ты увидишь, как станут располагаться самые обстоятельства, чтоб не твоя, а Божия воля исполнилась, увидишь, как и сердце твое какая-то дивная сила повлечет к исполнению Божией воли... И будет тогда, только тогда твое дело доброе — чистым златом в очах Божиих.