2. Спиритуалистический нигилизм, отрицающий ценность материи. «Взгляните на девушку в пору ее расцвета по 15-ому году. Не кажется ли эта сверкающая, ослепительная красота великолепной в эти мгновения? А между тем прекрасное, манящее и желанное в этой блестящей красоте и есть не что иное, как мучение телесности. Взгляните на то же существо в другую пору ее жизни, по 80-му году: всмотритесь, какая она разбитая, согбенная, иссохшая на клюку опирающаяся, едва плетущаяся, бессильная, выцветшая, беззубая, облысевшая, с дрожащей головою, морщинистая, темными пятнами покрытая… Вот вам ничтожество телесности! А потом, братия, взгляните на ту же сестру недугующую, тяжко страждущую, загрязненную испражнениями, поднимаемую и обслуживаемую другими. А потом взгляните на тело той же сестры на одре смертном, через день, два, три после кончины ее, как оно вздулось, почернело, предалось тлению. А потом взгляните на скелет с обрывками мяса, залитый кровью. сдерживаемый связками. Ну, что же братья? Куда же делась та сияющая, прежняя красота? куда исчезла? и как сменилась жалким, безобразным претящим ничтожеством телесного?» — Будда. «Когда ты видишь женщину, воспламеняющую твои помыслы, то представь, что предмет твоего пожелания — земля, что воспламеняет тебя пепел — и душа твоя перестанет неиствовать. Представь, что она изменилась, состарилась, заболела, что глаза ее впали, щеки опустились, весь прежний цвет поблек; подумай, чему ты удивляешься. Ты удивляешься грязи и пеплу. Говорю это, не осуждая природы — да не будет! — не унижая ее и не подвергая презрению, но желая приготовить врачество для больных. Бог сотворил ее такою, столь уничиженною, для того чтобы показать и Свою собственную силу. и Свое попечение о нас, бренностию природы располагая нас ко смирению и укрощая всякую нашу страсть, а вместе с тем — являя Свою мудрость, по которой Он мог и в грязи образовать такую красоту. Посему, когда я уничижаю естество, тогда открываю искусство Художника. Ибо как ваятелю мы удивляемся более не тогда, когда он производит прекрасную статую из золота, а тогда, когда вырабатывает точный и совершенный образ из грязного вещества, так и Богу мы удивляемся и воздаем хвалу потому, что грязи и пеплу Он сообщил отличную красоту и в телах наших явил неизреченную мудрость», — св. Иоанн Златоуст.
3. Отношение буддизма (и в целом язычества) и христианства к проблеме не только материальности, но и к реальному многообразию мира различно: для языческой мистики разнообразие возникает вследствие греха, для христианства разнообразие мира и людей благословлено Богом: «Видимую тварь из небытия в бытие привел Он в каком-то великом разнообразии и со множеством разностей, и ее не было, пока не приведена в бытие», — преп. Макарий Египетский.
ВОПРОСЫ
Верно ли утверждение, что буддизм и христианство едины в своей глубинной сути и различны лишь в обрядах?
Современно ли христианство с идеалистическими системами типа гегелевской?
Отношение к ценности материи в христианстве и его отличие к ней языческих религий.(«Противоречивые понятия о Боге» и «Вторжение» Льюиса «Бог и сравнительное изучение религий» Честертона из книг — «Любовь, Страдание, Надежда» и «Вечный человек»)
Позиция 13. БИБЛИЯ КАК АЛЬТЕРНАТИВА ЯЗЫЧЕСКИМ МИФОЛОГИЯМ
1. От мира современных библейскому рассказу языческих «космогонии» повествование Моисея отличается тем, что во-первых, нет теомахии (мир возникает не в борьбе богов); во-вторых, нет теогонии (в которых сначала рассказывается о нескольких поколениях богов, лишь последние из которых имеют отношение к нашей вселенной);); в-третьих, нет звездной мифологии (в Библии действие сразу переносится на землю; «В начале создал Бог небо и землю. Земля же была…»). Обожествлявшиеся язычниками светила здесь не только не имеют личных имен (их библейские названия подчеркнуто демифо-логизированы: «светило большое» и «светило малое»), но и явно поставлены в служебное положение по отношению к человеку («для различения знамений»). Солнце есть солнце, а не Ра, луна есть луна а не Астарта. Страшные чудовища вавилонских мифов здесь продета ют безобидно играющими на поводке у Бога (Бегемот в книге Иова) Критика мифологии роднит священных писателей Библии и ионийских философов. «Господь назвал сушу землей, и собрание вод — морем» — это уже не Океан Гомера. И в каком-то смысле это еще и депоэтизация мира.
2. Нет дуализма. Нет космической борьбы света и тьмы, хаоса и порядка — «Я образую свет и творю тьму» (Ис. 45, 7). Вопреки дуализму, в котором Бог создает мир не из «небытия», а из вечной материи («У платоников Бог как бы участвует в складчине». — св. Василии Великий), Библия свидетельствует, что материя, время и пространство однажды получили свое начало в бытии, а не были совечны Богу. И это — действительно свидетельство Того, Кто один только и может быть свидетелем («был ли ты, когда Я клал основания земли?» — вопрос Бога Иову). Только доверяя словам матери, я могу узнать, кто мой отец.