— Но люди утверждают, что узнали бородатую ведьму, — стояла на своем хозяйка.
Кюре поклялся рогами дьявола, что никогда в жизни не видел ее.
Хозяйка положила ему на тарелку пару ломтей сала толщиной с собственную ладонь и посоветовала не обращать внимания на эти россказни. За длинный язык придется расплачиваться. Вот взять хотя бы старуху Бург и этого идиота Абеля…
Она осеклась, увидев искаженное яростью лицо судьи. Она ни с кем не хотела спорить. Чтобы сменить тему, она сообщила, что на завтрашний день ей нужен кое-кто особенный.
— Помощник? — поинтересовался винодел.
— Нет, карлица.
Винодел покачал головой. Карлица… Легче сказать, чем найти. Хозяин был того же мнения, но что делать, если таково желание клиента. Каждые три дня он требовал новую девку. Винодел спросил у кюре, не считает ли он такие аппетиты чрезмерными. Служитель церкви поднял руки и, задумчиво соединив кончики пальцев, заявил, что не видит ничего плохого в тяге к новизне, более того, если постоянно пользовать одну и ту же девушку, то она в конце концов станет настоящей греховодницей.
Краем глаза хозяйка следила за судьей, который сразу же раскусил ее замысел. Она хотела втянуть его в свои махинации, превратить в сообщника. Приторно-сладким голосом она добавила:
— Вообще-то судья Бушар мог бы понять, что чистых и здоровых потаскушек в наших краях сыщется не так уж много.
Данвер наспех проглотил свой десерт и, поблагодарив хозяев, откланялся.
Оказавшись в своей комнате, он дал волю душившему его гневу. Обещание, которое он вынужден был дать Анне, показалось ему вдруг невыполнимым. Завтра через иезуита она сообщит ему о своем решении. Он присоединится к ней позже, подальше от города… Но к чему оставаться здесь, в этой комнате, со всеми этими проблемами, жуликоватыми горожанами внизу и нескончаемым ожиданием?.. Ожиданием чего? Теперь для него имело значение лишь одно имя — Анна. Он находил его красивым, но не хотел бы слышать за ним чужую фамилию…
Жаспар на мгновение представил ее с аптекарем и тут же возненавидел его. Сам он был счастлив со своей женой, но она умерла при родах, и ребенок так и не увидел свет. Он остался один. А сейчас он мог бы начать новую жизнь, мог бы жениться на Анне прямо здесь, в Миранже…
Стараясь не попасться на глаза веселящимся и уже в стельку пьяным хозяевам постоялого двора и их гостям, Жаспар спустился в погреб и пошел уже знакомым подземным ходом. В аптечной лаборатории ничего не изменилось: горшки и склянки стояли все в том же беспорядке, ступка по-прежнему хранила секрет своего снадобья, стол с неровной столешницей возвышался на своем месте посередине комнаты…
Может быть, она будет недовольна его приходом, а может, удивится или обрадуется. Сам он чувствовал себя на седьмом небе от счастья, приближаясь к ее спальне, дверь которой была приоткрыта…
До него донеслись тихие голоса. Как, иезуит здесь? В это время? Несомненно, это он. Его голос Жаспар Данвер узнал бы из тысяч других. Судья заглянул в щель.
И увидел.
Караш д’Отан сидел на кровати рядом с Анной.
Оба были совершенно голые и о чем-то вполголоса беседовали при свете свечи.
Они разговаривали с умиротворением, которое наступает только после счастливых минут любви.
Они занимались любовью.
Жаспар хорошо слышал их голоса, но не разбирал отдельных слов. Легкий, воздушный голосок Анны походил на щебет лесной пичуги. Низкий, сочный голос Караша звучал успокоительно и серьезно. Временами они сплетались воедино, образуя удивительный дуэт.
Неужели они намерены болтать до скончания века?
Судья вошел в скудно освещенную комнату, ковер на полу приглушил его шаги.
Бенедикт Караш д’Отан увидел Жаспара первым.
Его молчание заставило Анну осечься на полуслове. Она подняла голову, вздрогнула и торопливо прикрылась ночной рубашкой.
— Что случилось? — спросила вдова, обращаясь к Данверу.
Он не отвечал, и она, потянув его за рукав камзола, заставила сесть на кровать рядом с собой. Жаспар не сопротивлялся.
Постепенно напряженность стала спадать.
— Что случилось? — переспросил Жаспар, не поднимая глаз от пола. — Не знаю…
Бенедикт выглядел скорее счастливым, чем раздосадованным.
— Мне было страшно, — прошептала Анна, комкая рубашку на груди.
Жаспар отвернулся.
— Не сердитесь, — заговорил Бенедикт. — Вы прекрасно знаете, что у меня были совсем другие намерения… Признаюсь: как и вы, я с первого же дня был очарован Анной. Но я не собирался… Увы, не все получается так, как бы того хотелось. Все так перепуталось…