— А если бы я этого не делал?
— Что ты имеешь в виду? Я видела, как ты отдал его Зубастику.
— Не совсем. Хотя при обмене артефакт был при мне, на самом деле я отдал ему бомбу, которая уничтожила его корабль.
Джилли на мгновение замолчала.
— Ты хочешь сказать, что все-таки не отказался от сокровища ради меня?
— Нет. Но прежде чем ты разозлишься. Я должен признать, но буду отрицать, если моя семья когда-нибудь спросит, что я отдал бы все, что у меня есть, чтобы сохранить тебя. Сейчас ты — единственное приобретение, которое имеет значение.
Его комплимент не избавил ее от раздражения.
— Ты у меня в долгу, фиолетовый чувак.
— Воин в долгу перед женщиной?
— Чертовски верно подмечено. И когда я обращусь к тебе с этим вопросом, я ожидаю, что ты его выполнишь.
— Я эксперт в этом деле, — сказал он с многозначительной ухмылкой.
Так и было.
Особенно, когда это стало неожиданностью, потому что, когда в какой-то момент она случайно сорвалась и в порыве страсти сказала: «Я люблю тебя», — к ее изумлению, он произнес слова, которые, как она думала, она никогда не услышит.
— Я тоже люблю тебя, мой милый варвар.
Эпилог
«Только обычная кража. Приобретение — это высокое искусство. А если вы не согласны, я покажу вам, как мне нравится рисовать кровью тех, кто вздумал бы меня оскорбить», — ответ Вила тем, кто осмеливается подвергать сомнению его выбор профессии.
Вил должен был знать, что Джилли в конце концов потребует долг, который, по ее словам, он ей задолжал. И все же он никогда бы не подумал, что она проявит такую жестокость, когда это произойдет.
Неудивительно, что его мать обожала ее. Его человек был восхитительно злым, когда задумывал что-то.
— Нет, — запротестовал он, хотя и знал, что проиграет.
— Ну же, Вил, пожалуйста.
Его женщина могла умолять о чем угодно. Он не соглашался.
— Я не надену эту нелепую шляпу.
— Но сегодня Рождество.
— Я согласился доставить твои чертовы деревья твоим новым друзьям в горшках, а не срубленными и убитыми, — Однако воин не опускается до того, чтобы носить личины, которые высмеивают его устрашающую натуру, особенно перед врагом.
— Некоторые из них — твои двоюродные братья.
— И к чему ты клонишь?
— Я забыла, насколько запутанной является семейная система в твоей культуре.
— Эволюционировала, ты имеешь в виду.
— Неважно. Ты наденешь этот наряд. Ты мой должник. — Она уперла руки в бока и сверкнула глазами.
— Ты, наверное, шутишь. Я не могу поверить, что ты растратила мой нелепый долг перед тобой, чтобы добиться своего.
И все же она растратила его впустую.
Несмотря на то, что ему, вероятно, пришлось бы участвовать в кровавой драке, Вил надел то, что она называла «Костюмом Санты», который он никак не мог понять, поскольку у него была нелепая борода, очки и красная шапочка с пушистым шаром на конце.
Чтобы угодить ей, он согласился на черные сапоги, красные бриджи и шляпу, но не стал надевать стеганую куртку и все остальное.
Взвалив на спину мешок, Вил подошел к дому своего врага — советника Трена.
Его невольный хозяин тоже был хмур.
— Добро пожаловать в мой фруктовый дом, — прорычал он.
— Хорошие манеры, — сказала стоявшая рядом с ним человеческая самка, ткнув бывшего убийцу под ребра.
Вил ждал, что он убьет ее. Никто не ругал Трена.
К его вечному удивлению, крупный мужчина вздохнул.
— Ты же знаешь, что после этого мне придется применить насилие к кому-нибудь.
— Только если ты будешь делать это на улице, — ответила его жена Меган. — А теперь попробуй еще раз.
Трен монотонно произнес:
— Спасибо, что пришли на наше рождественское торжество. Не зайдете ли?
Вил едва не получил тычок в спину, чтобы переступить порог. Обычно никто по доброй воле не заходит в логово кровожадного зверя.
Джилли не колебалась ни секунды. Она влетела в комнату и тут же была обнята Меган, которая завизжала:
— Я так рада наконец-то познакомиться с тобой лично. Пойдем со мной, я смогу представить тебя всем.
Пока жена Трена шла впереди, болтая с Джилли, которая выглядела слишком соблазнительно в красном бархатном платье, открывавшем слишком много ног — он планировал ослепить любого, кто слишком долго будет смотреть на обнаженную кожу, — Трен пробормотал что-то себе под нос, обращаясь только к Вилу.
— Позже. Ты, я и другие самцы выйдем на тренировочный ринг и будем колотить друг друга, чтобы противостоять унижениям, которым подвергают нас наши самки.