Потому что ему этого хотелось.
А Вил был не из тех, кто задает вопросы или отказывает себе в чем-либо.
Если он что-то желал, он получал это. Если ему что-то нравилось, Вил похищал это. Если бы хотел немного отложить свою нынешнюю миссию, чтобы последовать за интригующей женщиной-варваром в жилище и подольше полюбоваться ее двойными молочными железами, обтянутыми плотной тонкой тканью, не скрывающей упругости ее сосков, то Вил бы сделал это.
Если она достаточно заинтригует его, он, возможно, даже возьмет ее с собой, когда будет уезжать.
Не зря его называли Черной дырой Арессотля. Если Вил восхищался чем-то, то он добивался этого любыми доступными средствами, и как только добивался, все, чего он желал, исчезало в его хорошо охраняемой сокровищнице, чтобы никогда больше не появиться.
Мать Вила так гордилась его достижениями, как сестра ревновала к его репутации. Что касается его самого, Вил знал, что находится на пути к славе и успеху, поскольку они обе подстроили его гибель, чтобы унаследовать состояние Вила. Чего еще может желать мужчина-воин?
Ну, для начала, он мог бы попросить человека наклониться еще раз.
Войдя в комнату, заставленную мебелью и приятно пахнущую шоколадом — деликатесом, которым он не раз лакомился, несмотря на высокую цену на рынке Обсидиана, — женщина на мгновение приподняла зад, открывая металлическую дверь на петлях. От него повеяло жаром, и Вил положил руку на оружие, но тут же расслабился, когда женщина достала плоский металлический лист, покрытый коричневыми пятнами.
Она поставила поднос на столешницу, прежде чем повернуться к нему лицом. Он еще раз внимательно вгляделся в столь интригующие черты.
Кожа была насыщенного коричневого цвета, как у цветущего дерева кинджа. Она казалась шелковистой и без единого пятнышка. Интересно, была ли остальная часть тела такой же гладкой?
В отличие от мужчин ее вида, с которыми он познакомился, бегло изучив людей и их историю по пути в эту далекую солнечную систему, у нее не было растительности на лице, но на макушке было множество темных локонов. Вьющиеся и упругие волосы, в которые, как легко мог представить, он зарывается пальцами, когда женщина опускается на колени, подставляя свою упругую попку. С такими ягодицами она была создана для того, чтобы принимать мужские толчки. И, да, они были сексуально совместимы — еще одна вещь, которую он узнал за время своего путешествия.
Соблазнительно полные губы были плотно сжаты, когда он внимательно изучал ее, а большие карие глаза, светлые и сверкающие подозрением, смотрели прямо на него. Женщина с огнем и характером.
Уровень его заинтригованности поднялся на ступеньку выше.
— Хотите свежеиспеченное печенье? — спросила она, махнув рукой на неаппетитные комочки с темными вкраплениями.
— Я здесь не из-за вашей выпечки. — Он почти содрогнулся, осознав, что в этом мире все еще готовят из сырых ингредиентов. Все, кроме непросвещенных варваров, знали, что репликаторы — это единственный способ есть приличную пищу.
— Жаль, потому что они действительно очень вкусные. Я использую бабушкин секретный рецепт. — Несмотря на жар, исходящий от шариков, она взяла один и подула на него.
Осознавала ли она чувственность своего жеста? Она сделала это специально, чтобы возбудить его?
В любом случае, сработало. Это почти отвлекло его, но Вил хорошо тренировался и сумел сохранить концентрацию. Он также осознавал, что женщина казалась слишком спокойной, учитывая ситуацию.
— Вы кажетесь ужасно сдержанной. Мне дали понять, что такие, как вы, склонны к приступам истерии, особенно когда сталкиваетесь со странными явлениями. — И он достаточно хорошо знал ее мир, чтобы понять, что его приход и присутствие соответствуют этой категории.
Женщина пожала плечами и откусила кусочек, издав довольное мурлыканье. Если раньше он, возможно, отверг бы ее предложение, то теперь ему было интересно ощутить вкус шоколада на губах, на которых задержалась капелька. Кончик розового язычка высунулся, чтобы прочистить их, и он едва не застонал.
Казалось, она действительно была полна решимости возбудить в нем вожделение.
— Паника не принесет мне ничего хорошего. Но, признаюсь, я хотела бы знать, кто вы такой. Или мне следует спросить, кто вы?
Запрос на информацию. Как много он мог ей рассказать? Осмелился ли он назвать ей свое настоящее имя? Вряд ли она узнала бы об этом, но в то же время его добровольная миссия должна была оставаться тайной, что вызывало вопрос: почему он приземлился перед ее домом и показался ей? Что случилось со скрытностью?