Десять дней назад он пригласил родных отужинать с ним шестого числа в субботу, а потом посетить театр, но, увы, в четверг слег с пневмонией. Ложиться в больницу Берт отказался наотрез и настоял, чтобы приглашенные поужинали у него, как собирались, и не дали пропасть билетам в театр.
Так что в субботу, ближе к вечеру, родные собрались у Берта и выполнили всю намеченную программу, а после спектакля опять заглянули к нему, чтобы выпить по бокалу шампанского.
Точнее, в театр пошли не все, а только четверо: сестра Луиза с мужем, Джонни Эрроу из Канады и сам брат Дэвид. Младший брат Пол заявил, что негоже бросать Берта одного на попечении сиделки, и остался с ним в отеле.
По возвращении из театра четверка застала в номере у Берта довольно странную сцену: Пола и след простыл, а у сиделки порван халат, и на лице, шее, руках проступают недвусмысленные отметины. Она уже позвонила врачу с просьбой прислать ей замену и намеревалась уйти, как только та появится.
Кое-какие замечания сиделки пришлись не по вкусу сестре больного, и Луиза велела девушке немедленно покинуть апартаменты, что та и сделала. Луиза связалась с врачом и сказала, что сама дождется прихода новой сиделки.
Джонни Эрроу куда-то исчез, и в номере остались только Дэвид и Луиза с мужем, Винсентом Таттлом. Дэвид наведался в комнату Берта, убедился, что брат крепко спит после укола морфина, который сделала ему сиделка по предписанию врача, и отправился домой.
Луиза и Таттл устроились на ночь в комнате, которую до них, судя по всему, занимал Джонни Эрроу. Но не успели супруги улечься, как в дверь позвонили. Таттл пошел открыть. За дверью стоял Пол.
Младший брат объяснил, что сидел в баре на первом этаже отеля. Джонни Эрроу явился туда и набросился на него с кулаками. В доказательство своих слов Пол продемонстрировал синяки. Драчуна Эрроу, сказал Пол, увели двое полицейских. Опасаясь, что у него сломана челюсть и, возможно, пара ребер, Пол не решился сесть за руль и ехать домой в Маунт-Киско. Его уложили на диване в гостиной, и через тридцать секунд он уже вовсю храпел. Еще раз заглянув в комнату Берта, Луиза и Таттл вернулись в кровать.
Около шести часов утра супругов разбудил Пол. Сам он проснулся оттого, что свалился с дивана, после чего решил проведать Берта и обнаружил, что брат мертв.
Они позвонили портье с просьбой позвать здешнего врача. Вообще же Берта лечил по его настоянию их старый семейный доктор, но ждать, когда тот доберется на Манхэттен из Маунт-Киско, не было времени. Тем не менее семейного врача тоже известили, и он приехал, только позднее.
Вульф начал проявлять нетерпение. Когда с ним такое случается, его палец обычно выводит на подлокотнике кресла кружки́ размером с мелкую монету.
– Смею надеяться, – буркнул он, – что заключения врачей – хотя бы одного из них – оправдывают ваш визит ко мне и этот пространный рассказ.
– Нет, сэр, – отрицательно качнул головой Дэвид Файф. – Они не обнаружили ничего подозрительного. Мой брат умер от пневмонии. Доктор Буль – доктор Фредерик Буль, наш старый семейный врач из Маунт-Киско, – подписал свидетельство о смерти. И в понедельник, то есть вчера, мы похоронили брата на семейном участке. Конечно, уход сиделки делает ситуацию… гм… неловкой, но серьезных недоразумений это не вызвало.
– Так какого дьявола вы хотите от меня?
– Я как раз к этому подошел. – Файф прочистил горло, а когда заговорил снова, в его голосе слышалось еще больше настороженности, чем раньше. – Вчера после похорон Джонни Эрроу пригласил нас к себе в отель к одиннадцати часам сегодняшнего утра, чтобы присутствовать при оглашении завещания. Мы, разумеется, явились. Луиза прихватила с собой мужа. Последнюю волю Берта огласил прилетевший из Монреаля адвокат по фамилии Макнил, у которого хранилось завещание. Суть всей обычной в таких случаях юридической абракадабры сводилась к тому, что Берт оставляет свое состояние Полу, Луизе и мне, а душеприказчиком назначает канадского компаньона Эрроу. Размер состояния в завещании не был обозначен, однако из рассказов Берта я вынес впечатление, что принадлежащее ему урановое месторождение может стоить миллионов пять, а то и вдвое больше.
Вульф насторожился.
– Затем, – продолжал Файф, – адвокат достал из портфеля и зачитал еще один документ – копию договора между Бертрамом Файфом и Джонни Эрроу, составленного по их просьбе год назад. В преамбуле говорилось, что они пять лет вместе искали уран и вместе же обнаружили жилу рядом с Блэк-Элбоу, а потому в случае кончины одного из компаньонов оставшемуся в живых отходит не только само месторождение, но и все имущество, приобретенное покойным на доходы от разработки жилы. Формулировка была иной, изложенной в юридических терминах, однако смысл именно таков. Как только адвокат дочитал документ, Джонни Эрроу заявил, что все имущество Берта приобретено на доходы от урана и теперь принадлежит ему, Эрроу, как и средства на счетах в канадских банках. Затем Эрроу добавил, что, собираясь в Нью-Йорк, Берт перевел в нью-йоркский банк тридцать или сорок тысяч долларов и что он, Эрроу, не претендует на оставшееся от этой суммы. Остаток и есть то состояние, на которое мы можем рассчитывать. – Дэвид сдержанно развел руками. – Что ж, я счел, что это великодушно со стороны Эрроу. Ведь он вполне мог заявить права и на эту сумму. Мы задали адвокату несколько вопросов, после чего распрощались с ним и с Эрроу и отправились в ресторан пообедать. Пол рвал и метал. У моего брата Пола, знаете ли, порывистый характер. Он хотел обратиться в полицию с заявлением, что Берт скончался при странных обстоятельствах, и потребовать расследования. По его догадкам, сближение Берта с семьей заставило Эрроу опасаться, как бы компаньон, осыпая родных щедротами, не выделил нам долю в месторождении. Подаренное имущество не перешло бы к Эрроу в случае смерти Берта. Потому-то Эрроу будто бы и решил ускорить кончину компаньона. Даже если и так, возразил мой зять Винсент Таттл, Эрроу не успел исполнить своего намерения, ведь два сведущих врача согласны в том, что Берт скончался от пневмонии. Мы с Луизой поддержали Таттла, однако Пол стоял на своем, намекая, будто ему известно побольше нашего. Впрочем, он всегда любил напустить туману. Итак, он продолжал тянуть нас в полицию, а мы упирались. Наконец я предложил компромисс: обратиться не к полицейским, а к Ниро Вульфу. Пусть он – то есть вы – расследует обстоятельства смерти брата. Если вы решите, что у нас есть причины для обращения в полицию, мы уступим настояниям Пола. В противном случае он должен выкинуть из головы завиральную идею. Пол согласился принять ваш вывод, и вот я здесь. Мы знаем, ваши услуги стоят недешево, но наше дело не потребует чересчур… гм… Я хочу сказать, что оно не выглядит слишком сложным. Ситуация достаточно простая, как на ваш взгляд?