* * *
Открыть глаза – нелепая затея,Увидеть мир и молча умереть.Забитый дом, заросшая аллеяИ винограда высохшая плеть.
Неспешный день, декабрьская Ницца,И пальцы нежно мерзнут на ветру.Неужто мне когда-нибудь приснится,Что я проснусь и медленно умру,
Машины потеряют части речи,Исчезнет звук погашенной луны,И море, опустив крутые плечи,Лишится междометия волны.
И ветка больно прорастет сквозь кожу,Кольцо на камни скатится, звеня,И солнышко, кривя в ухмылке рожу,Спокойно отвернется от меня.
* * *
Природа девственно глухаК твоим печалям, брат,Скрипит бессмысленно ольха,Стучит по крыше град.
И плачет ветер день-деньскойНавзрыд и ни о чем.А мне дано смотреть с тоскойНа праздный окоем.
Скажи, зачем мне ведать страх,Болеть чужой бедой,И знать всегда, что данный прахРазвеют над водой?
Зачем мне вера в чох и жох,Что в грудь мою стучит?Об это знает только Бог,Но знает и молчит.
* * *
Желты листья бересклета,Клены жаркие красны.Нет обратного билетаВ недосмотренные сны,
Где ты глупости приспешникИли Ирода слуга,Где ты любишь, праздный грешник,Друга меньше, чем врага.
Где свобода – лишь утратаЧести, верности, стыдаИ еще в придачу дата,Дата Божьего суда.
* * *
Упруго сердце и прохладно,Душа трезва и тяжела,Живу нелепо и нескладно,Верша убогие дела —
Кормленье белок и собаки,Уборка листьев и дорогИ писем чтение с ИтакиНа мой – больной – полувосток.
А жизнь прошла, вторая тоже,И третья брезжит с трех сторон.И да, еще, помилуй, Боже,Долгов не отданных вагон —
Тепло, забота, вера, словоИ бег за тенью, аки все,Чуть отдохнешь и дале снова,Как белка в беглом колесе,
Дыша, болея, побеждая,Надеясь, мучаясь, скорбя…И хорошо, что дальше раяНет перспективы у тебя.
* * *
Опять война стучится в двери,Коряво крутится кино.Увы, но каждому по вереЕдва ли будет воздано.
Горит ночник, на окнах шторы,И смерть скитается окрестПод тары-бары разговоры,Под на стене прибитый крест.
И в воздухе разлита рожаТуманно, смутно и едва.И надо жить, себя итожаПо всем законам естества.
В которых – смысла никакого,Одна печаль и благодать,Да веры медная основа —Страшнее жить, чем умирать.
* * *
Большого облака заплатаНа небо синее легла,Из обезглавленного штатаПрислали утром полкрыла,
С печатью красной на картоне,С корявым адресом, увы,Что был написан в ВашингтонеИ вот доехал до Москвы.
Литые клавиши забросив,Свечу на бронзе запалив,Я для тебя, мой друг Иосиф,Веду, скрипя пером, мотив.
В нем мало слов и мало веры,Надежды тоже ни гроша,Плохие жесты и манеры,В которых теплится душа.
Судьба развеяна по светуЗа сумму богоданных лет,И прошлого в запасе нету,И даже будущего нет.
И вывожу, насупив брови,Про то, что било и несло.Скрипит перо с помаркой кровиВ руке, забывшей ремесло.
* * *
Есть исчерпанность сюжета —Жизнь и смерть, зима и лето.
Войны, смерчи, наводненья,Жалкий приступ вдохновенья.
Власть, чума, успех и слава,Божий суд, мирское право.
Что ж так сердце резво бьетсяУ забытого колодца,
Возле жальника над речкой,У иконы с желтой свечкой,
От слезы твоей любимой,Всё никем не заменимой?
Только тронь – и отзовется,Все никак не разобьется.
* * *
Огни мерцают еле-елеСквозь ветви голые сосны.Который год уже ЕмелеНе снятся праведные сны.
А только серая завесаНа фоне смуты и свинца,Ни зелени живого леса,Ни различимого лица,
Ни тени женщины, скользящейЛегко под зеркалом небес,Такой родной и настоящей,В любви живущей или без.
Но сон идет, но сон светает,И даль приблизила черты,И постепенно смута тает,В которой различима ты.
И гаснет прошлое устало,И явь разбужена близка.И тело черного металлаДрожит в ознобе у виска.