Ты вот на экскурсии сегодня был, вас в Град водили? Вот то-то, а храм этот почти тысячу лет строили, как ты это представляешь себе в наших условиях? У нас хватило бы терпения на такое? Да, конечно, и газоперерабатывающий завод, что по японской технологии работать должен, в Сургуте 13 лет строили, пока он напрочь не устарел, и Дом культуры 11 лет, так это совсем не тот пример, ты ж понимаешь. Здесь же Карлов мост поставили в первой половине четырнадцатого века, и стоит он, как вечный, и представить невозможно, что его когда-то не было или когда-нибудь не будет. А кстати, несмотря на разные теории, считается, что Праге и самой стране чешской около тысячи лет, как и Руси. И вот сопоставь: у нас в 1380 году — битва с Мамаем на поле Куликовом, а у них уже Карлов мост стоит каменный и университет почти сорок лет как студентов обучает. Чувствуешь разницу? Как и то, что они в центре Европы триста лет под Габсбургами были, да еще и самую развитую в промышленном смысле часть всей Австро-Венгерской империи представляли, где и железные дороги, и электричество, и машиностроение развивалось впереди всей Европы. А мы примерно столько же под игом татаро-монгол находились и чему тогда у них научиться могли? Вот я и думаю, что мы хоть и славяне, а очень уж разные, причем разница наша осязаема и бесспорна, когда посмотришь на наши края да города — и на чешские. И никаких больше слов и аргументов приводить не надо. А еще… даже и не знаю, как сказать…
— Да говори уж как есть, я смотрю, ты так чехов превозносишь, что хоть завтра тебе гражданство ихнее подавай.
— Ихнее, — передразнил я приятеля, не сдержавшись. — Да мне и не нужно чешское гражданство, мне и своего за глаза хватает. Дело не в этом, я так и думал, что ты патриотизм свой квасной не удержишь, полезет он из тебя. — Я поднял голову и тут же встретился взглядом с молодой официанткой, что обслуживала нас: она будто только и ждала моего взгляда, кивнул на крушовицкий бокал и тут же получил понимающий ответ. Через минуту она еще раз поменяла наши вновь опустевшие под жаркий разговор бокалы на полные, с тугой, сметанной консистенции пеной — как и полагается по классике чешского пива.
— Я чехов не превозношу, — продолжил я, отпив разом половину. — Они тоже не святые, и приглядеться, среди них всякие есть, но вот что бесспорно, — снова применил попавшее на язык слово, — живут они не просто лучше нас, а как-то достойно, что ли. Я вот все слова пытаюсь подобрать. У меня такое чувство, что мы толком даже не понимаем, что это такое — человеческое достоинство. Посмотри, как мы разговариваем друг с другом, как общаемся в транспорте и на улице, в школе, на работе, дома, в конце концов, как бесцеремонно толкаемся и хамим, а ведь здесь, я до сих пор не могу привыкнуть, люди в транспорте даже в часы пик не касаются друг друга, я уж не говорю — не толкаются. Казалось бы, — мелочи, ан нет — из таких мелочей и получается существенная разница. Пусть чехи в чем-то и проще, и бесхитростнее, наивнее и, может быть, даже глупее, без нашей широкомасштабной хватки и смелости безоглядной, но зато с врожденным чувством собственного достоинства, которого не утратили ни под Габсбургами, ни под немцами, ни под Советами. Во все времена сумели остаться народом, я даже вспомнил эту фразу Солженицына: “попало зернышко меж двух жерновов”. Так вот, это про чехов можно сказать уверенно — не смогли их никакие жернова перемолоть, а потому и живут они как люди, а мы… Может быть, когда и научимся, да хоть у тех же чехов.