Планам этим в силу целого ряда причин не суждено было сбыться, и косовский вопрос на долгие годы оставался внутренним вопросом Сербии и Югославии. Особый статус территориальной политической единицы Космет получил после образования Федеративной народной республики Югославии (ФНРЮ) в 1945 году. Причем, каждое последующее десятилетие повышало статус этой единицы и приносило существенное расширение автономии — от автономной области в составе Сербии в 1945 г. до автономного края с широчайшими полномочиями, практически равноправного с республиками субъекта федерации по конституции 1974 года. Фактически, на протяжении всего существования социалистической Югославии, создавались условия как для максимальной концентрации албанцев в крае, так и для его выделения в самостоятельную политическую единицу.
Политическая жизнь в Косове и Метохии в послевоенные годы проходила под знаком широкого вовлечения албанцев в общественную жизнь. До 1948 г. Народный фронт в области объединил 227358 албанцев в более чем 57 тыс. организациях. Хуже дело обстояло с членством в Коммунистической партии Югославии (КПЮ). Членами партии были лишь 0,35 % всего населения. Из них албанцы составляли 32 %, а сербы и черногорцы — 64 %. Несмотря на это, югославское правительство проводило политику максимального привлечения албанского населения к общественной жизни: албанцам предлагались высокие посты в административной и политической иерархии края. В местных народных комитетах КиМ в 1948 г. работали 64 % албанцев, а в районных — 60 %, хотя грамотными к концу войны были всего 10 % населения края. В руководстве Народного фронта албанцы составляли 62 %. При этом, среди албанцев-членов партии в 1949 г. 743 человека были неграмотными, 943 — полуграмотными, а 1409 — самоучками. Буквально сразу после войны в Космете стали открываться школы, гимназии, читальни. Стремление максимально включить албанцев в экономическую и культурную жизнь республики и страны выразилось, в частности, в распоряжении, согласно которому каждый албанец, едва научившийся писать (!), сразу же получал работу в администрации или в партийных структура.
В результате этих мер численность албанцев в партии значительно увеличилась. При этом, как видно из партийных документов, среди албанцев, даже членов партии, устойчиво сохранялись националистические настроения и идеи, которые на протяжении всего послевоенного периода выражались в стремлении создать на территории Космета самостоятельную республику. Это проявлялось в нелояльном отношении к югославскому государству и, соответственно, к власти (саботирование решений югославского и сербского правительств, открытая критика в адрес конкретных руководителей и т. п.); в неприязненном отношении к неалбанскому населению края. Более того, после разрыва советско-югославских отношений в 1948 г. Э. Ходжа посчитал, что настал удобный момент для начала открытой борьбы албанского населения в Югославии «за свое освобождение», и она должна быть жесткой, бескомпромиссной, не исключающей даже вооруженное восстание.
Фактически, на протяжении всего социалистического периода процесс роста албанского национализма не прекращался, а Косово и Метохия оставались центром сепаратизма: экстремистская деятельность радикально настроенной части косовских албанцев после войны не прекращалась ни на один день. Тем не менее, несмотря на это, официально «проблемы Косово» в Югославии не существовало. В результате непродуманной (а может быть, именно продуманной) политики официального Белграда, албанское сепаратистское движение крепло, меняло средства, тактику и упорно шло к своей неизменной цели — отделению края и объединению всех населенных албанцами территорий. Именно в социалистической Югославии косовский сепаратизм сформировался окончательно и превратился в институционально и идеологически завершенную систему.