— Ну почему сразу враг? — возмутилась принцесса. — Это мог бы быть, ну, скажем, посол человечьего короля к вождю орков. Или, допустим, посол эльфов…
— Посол людей должен ждать на границе до тех пор, пока не появится какой-нибудь орк, который согласится назвать его гостем. А эльф… с какой стати эльф припрется в нашу степь?
Принцесса не стала ставить вопрос «Ну ты же сам вот к эльфам пришел?», подозревая, что данный случай в чем-то исключителен, однако отметила, что орк разделил послов людей и эльфов, и решила прояснить для себя этот момент.
— Ну неважно, с какой стати, вот понадобилось эльфам срочно что-то передать твоему вождю. Или он тоже должен ждать на границе?
Орк чуть поразмыслил и задал встречный вопрос:
— А зачем ему ждать? Он же эльф.
Принцесса по ходу разговора однозначно определила, что орк вовсе не глуп, в его глубоко посаженных живых глазах затаилось понимание многих вещей, а манера вести беседу выдавала умение четко формулировать не самые простые мысли. И вместе с тем элементарные, вроде бы, вопросы вгоняли орка в ступор, а его ответы вгоняли в ступор уже Мирдану. А чуть позже принцесса, вернувшись в столицу, попыталась прояснить для себя момент с послами и озадачила целительницу Тэнру, чей выдающийся живой ум был во дворце хорошо известен, однако и тут Мирдану ждал сюрприз.
Эльфийская чародейка была застигнута врасплох всего парой вопросов: почему эльфийский посол не должен ждать на границе, как человеческий, и почему эльфы, не пропуская ни единого человека без разрешения, не распространяют действие давнего договора на орков.
Тэнра, впрочем, ответ на второй вопрос нашла.
— Дело в том, что эльфы не считают орков чужаками, — сказала она.
— А кем тогда?
— Как это кем? Орки они и есть орки.
Разгадка неожиданно пришла от Р'Энкора, когда принцесса во время занятий поделилась с ним своим недоумением.
— Дело в том, ваше высочество, — сказал он, — что лесные эльфы значение исключительно человеческого слова «чужак» распространяют только на людей. Других эльфов, лесных или высших, из Эйнтэлл Тайон, они воспринимают как своих сородичей, орков — просто как орков, нас, дроу — как врагов, а «чужак» в их понимании — это человек, не являющийся заведомо врагом. Что же до орков и эльфов — дело в том, что они никогда, испокон веков, друг с другом не воевали. Изначально мир был разделен на земли эльфов и степи орков, и ни одна сторона никогда не пыталась завоевать другую. Затем произошел раскол среди эльфов: высшие остались жить в своих великолепных городах, лесные ушли в лес к более простой жизни, а предки темных спустились под землю, став врагами и тем, и другим. А после этого из-за Западного океана пришли люди… Но как бы там ни было, ни высшие эльфы, ни лесные никогда не воевали с орками. Между ними только извечный спор о том, кто из них древнее. Однако и эльфы, и орки видят друг в друге лишь «другой народ» с «той стороны», им неизвестна взаимная вражда. Потому нет ничего удивительного в том, что эльф может путешествовать степью без разрешения, а орк — жить в лесу эльфов. Другой вопрос, что такое случается весьма нечасто.
Мысли принцессы снова вернулись к Р'Энкору. Вот орки и эльфы — они не такие, как люди. Другие характеры, мировоззрение, способы мышления, натуры. Если не считать сопоставимого долголетия да древности — оба народа очень сильно отличаются как друг от друга, так и от людей. А высшие эльфы, живущие в очень древнем заколдованном лесу — еще более непостижимы, чем лесные, может быть, потому что лесных Мирдана встречает каждый день, а высшего — никогда.
И в то же время хоть Р'Энкор и дроу, но его принцесса понимает очень хорошо. Ей понятны его жажда денег и желание спокойной жизни. Она догадывается, почему Р'Энкор не любит людей, и, в отличие от другого гипотетического подземного эльфа, не ведающего любви, знает, что такое скорбь по родному человеку. И тоска, которую принцесса постоянно видит в его глазах, ей тоже понятна.
Скольких бы загонщиков не разорвал в процессе травли загнанный зверь — ему самому от этого не легче. Р'Энкор убил слишком многих и теперь уже понимает, что это не выход.
Ее размышления были прерваны: явился сенешаль с презабавной новостью: прибыли кадорианские послы к ее высочеству свататься. По такому случаю занятия риторикой были окончены, и Мирдана принялась наряжаться при помощи служанок. Вскоре и фрейлины Айни и Лэтти появились.
На торжественном приеме отсутствовал сам король, а оба посла оказались всего лишь мелкими баронами. Который постарше, должным образом поприветствовав принцессу, сразу же за это извинился.