— Видите ли, ваше сиятельное высочество, честь быть принятым вами должна была принадлежать герцогу Тингену, мы всего лишь ничтожные помощники его, недостойные оказаться пред вами. Но случилась такая беда в Кадории, что у самой границы с Талсидонией настиг нас королевский гонец и передал новые приказания. И вот когда герцог доложил вашему великому отцу обе цели визита — отец ваш, да живет он вечно, распорядился заслушать герцога в первую очередь по… второму вопросу, но не распорядился отложить визит к вам. И вот так неловко вышло, что от имени короля Сингэна и его сына, принца Синтэна, говорит не герцог, а всего лишь недостойные мы…
— Да ладно, — беспечно махнула рукой Мирдана, — небось, у герцога действительно дело государственной важности.
Послы с поклоном поблагодарили за понимание, после чего старший принял из рук своего лакея запечатанный многими печатями свиток, взломал его, развернул, прокашлялся и хорошо поставленным голосом нараспев зачитал стихотворное послание, в котором король Кадории Сингэн просил прекрасную ясноликую Мирдану Талсидонскую стать супругой его младшему сыну, а принц Синтэн рассыпался в заверениях своего бесконечного счастья жениться на Мирдане, если такова будет воля ее и ее отца.
Закончив чтение, посол положил развернутый свиток на стол, дабы все желающие могли воочию убедиться в подлинности печатей и подписей. Сразу же после этого он хлопнул в ладоши, по этому сигналу вошли еще двое кадорианских слуг и внесли портрет принца Синтэна, а второй барон достал из кармана моток позолоченной бечевки.
— Сие есть рост его высочества Синтэна от пят до макушки, — пояснил он.
Мирдана придирчиво изучала портрет. Художник, вполне вероятно, мог приукрасить истинный облик принца, но в целом Синтэн на портрете был ничего так. Лицо худощавое, высокий лоб, прямой нос, вьющиеся кудри, глубоко посаженные глаза. И было в этом лице что-то неуловимо знакомое.
— Такое впечатление, что я уже видела то ли это лицо, то ли выражение лица, — вслух посетовала принцесса, — что-то очень знакомое, но вспомнить никак…
— Может, на своего отца похож? — предположила Айни.
— Так и есть, — с поклоном заверил посол, — младший принц похож на его венценосного отца даже больше, чем старший.
— Дело в том, что короля Сингэна я тоже никогда в жизни не видела, даже на портрете, — ответила Мирдана, — но… вот это выражение лица, этот хитрый прищур… Вспомнила! Будь Великий Злодей принцем Кадории — должно быть, именно так он бы и выглядел…
Тут она осознала, что сказала совершенно лишнее, но было поздно: слово вылетело — не воротишь. А послу, как назло, не хватило такта промолчать.
— Простите меня великодушно, а кто этот великий злодей, о котором ваше высочество речь ведет?
— О, это мой давний друг детства, он был очень-очень хитрый, и я в шутку прозвала его Великим Злодеем, — попыталась выкрутиться Мирдана, и этой ей почти удалось.
— Вот как? — учтиво осведомился посол. — Было бы в высшей степени небезынтересным познакомиться с ним…
И когда казалось, что пронесло, бесхитростная и простодушная Лэтти не удержалась.
— Это, увы, невозможно, господин посол. Помер бедняжка давно… Крысы дольше трех лет не живут.
План действий Норлаш и Кхейл выработали по пути.
— Главное, что тебе стоит знать, о великий, — сказал на военном совете чернокнижник, — так это про Сень Леса. Так сами эльфы называют магический барьер, накрывающий Вечный Лес. Не совсем понятны его принципы работы, однако эффект весьма губителен для магов-чужаков: они попросту теряют способность читать заклинания. Я однажды любопытства ради испытал его на себе… в голове каша и сумбур, даже самые излюбленные заклинания не то что прочитать нельзя — я их и вспомнить не мог. На других смертных, не магов, действует намного слабее, но тоже действует. Собственно, этот барьер — единственная причина, почему высшие эльфы все еще держатся: против них под Сенью Леса воевать совершенно невозможно, любая вторгшаяся армия, даже сохранив боеспособность, будет лишена поддержки боевых магов, а высшие эльфы — в той или иной степени маги почти все, и любой их воин знает минимум пару-тройку магических трюков.
— На них самих магия барьера не действует? — спросил Кхейл.
— На этот счет нет единого мнения. Либо не действует, либо они, рождаясь и всю жизнь проводя в пределах Вечного Леса, устойчивы. К слову, еще я должен упомянуть про Стражей. Это эльфы-воины, которые рождаются и всю жизнь проводят поблизости от Сферы Королей, в создаваемом ею Источнике. Они приобретают дополнительные особенности, в частности, довольно устойчивы к магии и даже способны касанием помешать магу творить чары. Они выделяются золотисто-янтарными глазами, вот как у тебя, о великий.