Девушка подумала: «Я права, он прилетел с неба, он прилетел».
Маттиас подумал: «До чего глупа моя дочь. Как может ангел прибыть со звезды столь убогой, что там даже не знают искусства?»
Он сказал:
— Лучше тебе уйти, пока не явились ученики. Я должен сперва подготовить их к твоему прибытию.
Мария увела гостя. Покуда можно было, он не отрывал взгляда от резного алтаря.
Небо побледнело, звезды исчезли. В первый раз он почувствовал пусть еще не тоску по родине, но отчужденность, словно что-то неведомое угрожало ему после того, как он уже повидал столько неведомого. Он передал сообщение: «Ни при каких обстоятельствах не покидайте места встречи».
Мария спросила:
— Ты расскажешь на небе о том, что умеет мой отец?
— Конечно, — ответил Михаил, — но ты должна сказать мне, как это у него получается. Скажи мне, почему он не бросает работу, хотя и знает, что ему грозит большая опасность?
Мария воскликнула:
— Бросить работу? Он? Сейчас? Когда сам господь повелел ему завершить алтарь собственными руками?
— Я предвидел, — сказал Михаил, — что на вашей планете творятся всякие ужасы. Что вы все еще не отвыкли от крови и убийств. Но я не знал, что, несмотря на это, вы способны создавать творения, подобные тому, которое создал твой отец.
— Послушай, Михаил, колокола звонят. Я должна вернуться. Мы живем в великом страхе. Сейчас начнется богослужение, и мы будем просить бога отвратить от нас беду.
Как хорошо пахла мякина, на которой Мария приготовила ему ложе. Он спал бы долго и глубоко, не разбуди его срочное сообщение от товарищей: «Немедленно улетай. Войско выступило. Скоро загорится город».
Когда он пришел к мастеру Маттиасу, там было уже большое волнение. Собрались ученики, друзья, священник. Звонарь утверждал, будто с колокольни видно облако пыли, сгустившееся там, где равнина упирается в горную цепь. Какой-то молодой паренек высказал мнение:
— А может, это наши! Они всегда действовали быстрей.
Звонарь сказал:
— Мне надо идти. Я дам вам знать, как только разгляжу людей и пойму, чье это войско.
Мастер Маттиас молчал, лицо его было сумрачным, а пастор сказал:
— Будем надеяться, что это наши. Будем готовиться к тому, что это враги.
Когда Михаил вернулся в лес, чья-то рука вдруг легла ему на плечо, а другая схватила за локоть: два друга из его экспедиции.
— Чего ты мешкаешь? Немедленно возвращайся с нами.
— Нет, — отвечал Михаил. — Я не могу. Я не хочу. Здесь живет мастер Маттиас. Здесь живет его дочь Мария. Сердце мое отдано им. Я не оставлю их без совета и помощи.
— Мы тебя не понимаем… Что значит «мое сердце отдано им»? Кто они такие — этот Маттиас, Мария? Какое тебе дело до их врагов? Перед отлетом мы давали клятву. Мы никого не бьем. Мы никого не убиваем. Мы ничего не сжигаем. Мы должны разведать, что происходит на этой звезде. Вот твоя задача — разведка.
Михаил тихо ответил:
— Дайте же мне разведать, что произойдет не далее как сегодня.
— Хорошо. Даем тебе еще несколько часов.
До прилета на Землю Михаил считал невозможным унизиться до уровня тех существ, которые защищаются с помощью оружия.
Но как спасти мастера Маттиаса? Теперь мастеру не поможет его умение создавать из дерева людей. Умение, которым не наделен ни один обитатель звезды Михаила.
Из уст в уста пронесся слух, что за облаком пыли скрывалось не дружественное войско, а объединенное войско феодалов. И перед ним опустился подъемный мост. Часть горожан сразу устремилась в церковь, словно то было неприкосновенное убежище. Дома уже стояли в огне. Занялось все, что не из камня. Мастерская мастера Маттиаса и в ней его грандиозный последний труд.
Сперва держа Маттиаса за руки, потом надев на него цепи, солдаты принудили его наблюдать гибель мастерской и великих творений. Он смотрел и смотрел неотрывно, и даже не заметил, что подле него прикорнула Мария. С кошачьим проворством она проскользнула через кольцо вооруженных людей и прильнула к отцовским коленям. Она совсем не смотрела в огонь, она смотрела на его мертвенно застывшее лицо. Она осталась с ним рядом как одинокий листок на ветви. Михаил и его спутники подняли обоих в воздух вырвали из кольца врагов и перенесли к месту посадки.
Они все еще были в плену человеческих страданий, хотя уже далеко от бушевавшей на Земле жажды убийства.
Лишь теперь Михаил догадался снять цепи с Маттиаса. Мария по-прежнему сидела, прильнув к ногам отца, как раньше, на базарной площади.