И стоит, глядит на пламя,неотрывно им любуясь,страх тихонько отступает,любопытство побуждает,и она в скалу проходит,шаг за шагом, дале, дале,словно манит ее кто-то,шаг за шагом, – эхо в залераздается из-под свода.И чем далее, тем ярчеразгорается сиянье,и к нему ее толкаетбудто чье-то настоянье.Блеск ей голову туманити, пугая, манит, манит.Видит, видит – что там видит?Кто-то видел ли такое?Быть такой красы не может!Это что-то неземное.
Двери настежь распахнулись,зал невиданно прекрасен,стены золотом сверкают,потолок в рубинах красных,и хрустальные колонны,отражая свет, сияют,своды, мрамор пола, арки…Кто не видел, не поверит:два светильника у двери,два огня вовсю пылают,погасить никто не властен:левый – лунным полыхаетсветом, что дарует счастье,правый – золотом трепещет,рыжим, солнечным, опасным.Сребро слева, злато справак потолку огни вздымают,что мощны и негасимы,берегут и освещаютклад, от века здесь хранимый.
Встала робко на пороге,ослепленная, застыла,очи вниз, недвижны ноги,но виденье сердцу мило.
И, младенца прижимая,трет глаза рукою правой,снова смотрит, привыкая,к красоте той небывалой.И, вздыхая преглубоко,говорит сама с собою:«Боже, видит Твое око —целый век живу с бедою!Нищета и голод вечноспину гнуться заставляют,хоть бы день прожить беспечно!Но нужда не позволяет!Сколько серебра и златав этой каменной пещере!Горсть – и я б была богата,к счастью мне б открылись двери!»
И стоит, и часто дышит,разгорается желанье,и идет, перекрестившись,влево, к лунному сиянью.Недоверчиво любуясь,серебра кусок поднимети назад его положит,снова слиток с места сдвинет,но вернет на место то же?Нет, в передник убираети становится смелее:«Это Бог мне помогает,это Он меня жалеет,это Он мне счастье дарит,не взяла бы – согрешила,Ах, спасибо, Боже милый!»
Так с собою согласившись,сына на пол усадила,на колени опустившись,быстро фартук расстелила,серебро в него сгребаети опять себе бормочет:«Это Бог нам помогает,это Он спасти нас хочет!»И берет, берет без счета,фартук полон, встать не может,но еще нашлась работа:больше взять платок поможет!Но дитя мешает очень:много ли ухватишь с милым?И оставить клад нет мочи,и нести его не в силах.
Серебро она уносит,а дитя дрожит, боится:«Мама! мама!» – слезно просит,в страхе к матери стремится.«Ты не плачь, не плачь, сыночек,подожди совсем немножко,мама скоро возвратится,посиди тут, милый крошка!»
И бежит, бежит из зала,вот пещеру миновалачерез реку, в лес тот темный,дома в уголок укромныйклад сложила и вскочила,побежала что есть силы,запыхавшись, в зал вбежала,словно и не покидала.
Ветерок тихонько веет,из костела слышно пенье,хор церковный воспеваетИисусовы мученья.
Мальчик радостно встречает:«Ха-ха, мама! Ха-ха, мама!»Только маму замечает,хлопает, смеясь, руками.
Мать на это и не глянет,а бежит теперь направо,злата блеск оттуда манит,блеск могущества и славы!И коленопреклоненноснова фартук расстелила,глядя на металл влюбленно,весь передник им покрыла.Фартук полон, встать не может,больше взять платок поможет,сердце часто-часто бьется!Как же рада! Как смеется!
Золото она уносит,а дитя остаться просит.«Мама! Мама!» – к ней стремится,быть один он тут боится.«Ты не плачь, не плачь, мой крошка,подожди еще немножко».И из фартука досталадве монетки золотые,друг о дружку побренчала:«Вот игрушки дорогие!Динь-динь! Слышишь? Как звоночек!»Но ребенок хнычет, плачет,он монетки брать не хочет.
В фартук руку опустила,горстку золотых досталаи ребенку на коленкивсе монетки положила.«Посмотри, что есть у мамы!
Ты не плачь, не плачь, сыночек,Дитятко, ты – лучший самый,Динь-динь, поиграй в звоночек.Мама скоро возвратится,будем вместе веселиться».
И бегом, бегом из зала,на ребенка не взглянула,вот пещеру миновала,вот к реке опять свернула,забежала в лес тот темный,устремясь к избушке скромной.