На самом деле это была профессиональная уловка первоклассного шпиона Герхарда Крюге. О нем знали очень мало, только имя. И большинство разведок сомневались, что это был именно немец. В ФРГ он разговаривал на немецком языке. В Польше — по-польски. Он так ловко путал следы и уходил от пограничных отрядов, что даже собаки след не теряли. Пограничникам приходилось разделяться и обследовать предполагаемые места. Карпенко с Вулканом и старшим сержантом Олегом Микулич погнался по верному следу. Шпион, догоняемый пограничниками, прятался за деревьями и отстреливался. Одна пуля ранила Олега в плечо. Вулкан, отпущенный с поводка, вцепился в руку нарушителя и тот выронил пистолет. Левая рука неожиданно достала из кармана нож, и овчарка заскулила от боли, ослабив хватку. В это время подоспели остальные пограничники и связали Герхарда. Карпенко склонился над пограничным псом. Тот был уже мертв. Сержант злобно взглянул в безжалостные глаза:
— Собаку… зачем? Собаку…зачем? — спросил он, делая долгие паузы между словами.
Николай поднял с земли овчарку и понес ее к военной части, а отряд выстроился в шеренгу и снял головные уборы. Казалось, что погибла не собака, а пограничник. Шпиона передали контрразведке, и вскоре он был осужден на долгий срок. А сержант несколько дней не находил себе места: непривычный пустой вольер, пустая миска. И ужасная до боли тоска.
Карпенко поспешил к начальнику части и, прождав его целый час, зашел с ним в кабинет с рапортом.
— Лишайте меня звания, товарищ полковник! Я виноват! Я не оправдал доверия! Это я погубил легендарного пса! Я не успел, не успел, — сказал он.
— Здесь граница, сержант, всякое бывает, — спокойно сказал Брагин. — Со всем нужно смиряться.
— Но только не с этим! — Карпенко сорвал с себя погоны и положил их на стол. — Я не достоин того, чтобы носить звание младшего сержанта! И высокое звание солдата, а тем более пограничника Советской Армии. Простите, что не оправдал Вашего доверия!
— Не горячись сержант. Мы передадим тебе другую собаку. Вот Мухтар в десятом вольере, например.
— Помните, я говорил, что у хозяина может быть много собак, а у собаки только один хозяин?
— Ну вот, сам же признался.
— Это не про меня, есть и такие хозяева, у которых только одна собака, — Карпенко положил рапорт на стол и, дождавшись приказа, вышел с территории части. Теперь уже навсегда.
Николаю больше недели пришлось ждать подписания рапорта. И все дни он не находил себе места. Пустой вольер, миска и нетленная память жестоко терзали его душу.
— Вот такая история у Вулкана, — Николай Григорьевич смахнул со щеки слезу. — А ее первый хозяин почти на том же месте погиб. Метрах в десяти от гибели Вулкана. Говорили, что именно Крюге в него стрелял. Ушел он тогда.
Зал молча поднялся, чтобы почтить память павших.
— Честь и слава советским пограничникам! — выкрикнул кто-то из средних рядов.
Михайлов что-то шепнул начальнику части и тот кивнул. Через полчаса после мероприятия старшие офицеры собрались на совет к полковнику с просьбой возложить цветы и венки к предполагаемому месту гибели советского пограничника на нейтральной полосе. Тот связался с польским генералом. Офицеры ждали результата несколько недель. Согласия не было: ведь Польша уже довольно плотно находится под «колпаком» американцев. Братскому народу промыли мозг, рассказав об ужасном «красном драконе с пятнадцатью головами». Он стал ненавидеть все советское. Солдаты НАТО тщательно контролировали страну. Белорусским пограничникам после очередного звонка поляки категорически запретили это действие.
— Черт знает что! — начальник части зло бросил трубку. — Это не к пограничникам неуважение! Это к воинам-освободителям неуважение! Мы, может быть, все еще по костям ходим! Отправляйте кого-нибудь за цветами, и объявляйте общее построение! Это приказ!
Вскоре все было готово к церемонии.
— Сейчас я не имею права вам приказывать. Сегодня у вас законное право: идти к месту гибели пограничника и возложить цветы или остаться и почтить память здесь. Кто желает остаться — шаг вперед.
— Товарищ полковник! — на плац выбежал помощник связиста. — Польская сторона разрешила митинг.
Пограничники стояли как вкопанные. Полковник улыбнулся и поднял с плаца венок, отдав честь. Все старшие офицеры шли в первых рядах. Колонна, высоко подняв знамя и отдав честь, шла вперед.