Голова не болела, но была какая-то чугунная. А во рту кошки погуляли, и поросята нагадили.
Вика выбралась из кровати и побрела в ванную — срочно чистить зубы. И жвачку надо по пути на работу купить.
В коридоре ее встретила Мария Сергеевна. Хозяйка строго посмотрела на квартирантку и сказала:
— Потом зайди на кухню.
Вика чистила зубы и умирала со страха: что, если хозяйка скажет ей выселяться. Пустила в квартиру приличную девушку, а та на второй неделе проживания пьянючая домой заявилась.
Девушка робко вошла на кухню, остановилась в дверях и промямлила:
— Простите. Я больше так не буду.
— Конечно, не будешь, тебе же плохенько сейчас, — буркнула хозяйка и протянула Вике большую пузатую кружку, — пей. Это куриный бульон по особому рецепту. С бодуна помогает. Потом чай с булкой и маслом выпей. Совсем молодежь распоясалась.
С этими словами Мария Сергеевна направилась к себе в комнату, продолжая бурчать:
— Только оторвутся от мамкиной юбки и сразу давай кутить. Взрослые… Тоже мне… Безобразие.
Вике теперь стало стыдно еще и перед хозяйкой. Она направилась следом и проговорила:
— Я честно больше не буду, там случайно получилось. А еще Влад сказал, что на пирог к вам придет, только еще непонятно когда. Он очень занят.
При этих словах хозяйка довольно заулыбалась, а Вика добавила:
— Я после работы в продуктовый пойду. Вы мне список продуктов на телефон скиньте, я все куплю. А то вы меня все время кормите, и Шурку тоже.
— Ну, Шурик-то меня не объест, — отмахнулась Мария Сергеевна, — но у тебя же зарплата еще нескоро.
— Мне сегодня аванс дадут, — ответила девушка, — я вчера с исполнительным продюсером говорила.
— Тогда напишу список, — кивнула хозяйка. — Ладно, беги завтракай, а то опоздаешь на свою работу…
Пока ехали в метро, Вика все рассказала Ольге. Не привирая и не приукрашивая. Сестра слушала и хмурила брови:
— А если бы тебя не затошнило, то он бы тебя поимел. И неважно, хотела ты того или нет. Так получается?
— Нет, — твердо ответила Вика, — Влад не такой. Просто это любовь, страсть взыграла, вот он и распалился. Не стал бы он меня насиловать.
Ольга снисходительно поглядывала на сестру, а потом поинтересовалась:
— Представь себе ситуацию, что твоего Влада за что-то осуждают и отправляют куда подальше. Что ты станешь делать? С ним пойдешь или останешься в Москве и будешь строить другие отношения?
Вика гордо подняла подбородок и заявила:
— Я за любимым хоть в Сибирь, хоть на край света. Я не предам, не брошу одного. Как говорили у нас в школе: «Даже если весь мир будет против тебя, я встану за спиной и буду подавать патроны!»
— Да уж, — протянула Ольга и съехидничала, — она пошла за ним в Сибирь и испортила ему всю каторгу.
Вика показала сестре язык и уставилась в телефон с игрой на экране. Ольга в своем мобильнике открыла книгу, которую вчера скачала и погрузилась в чтение. Она периодически поглядывала на сестру и в итоге сказала:
— Не дуйся на меня. Просто у меня какое-то тревожное предчувствие, только я не пойму, откуда это идет и к чему отнести. Вроде у нас с Костиком все хорошо, на работе тоже все хорошо. У тебя все хорошо. Я даже с утра маме в Тулу позвонила — там тоже все в порядке. А мне тревожно.
— Может, ПМС? — тихо спросила Вика, чтобы другие пассажиры вагона не слышали.
Поезд как раз остановился на станции и грохот утих. Ольга покачала головой:
— Я таким не страдаю. Цикл на мое настроение не влияет. Просто ощущаю, что будет подлянка, а откуда понять не могу.
— А может, это на погоду?
— Может, и на погоду, — согласилась Ольга и встала, — подъем, следующая наша…
На студии утро начиналось обычным распорядком: админ и директор площадки следили за своевременным приходом киношников на работу, буфетчица наполняла чайники и готовила бутерброды. Осветители с операторами выставляли свет в игровых сетах, а постановщики и реквизиторы заряжали предметы к первой сцене, то есть раскладывали по местам все то, что будет играть вокруг актеров и в их руках. Костюмеры гладили и отпаривали одежду, а гримеры раскладывали на столах перед зеркалами кисти, палетки, косметички.
Первой пришла пунктуальная Ольховская, быстро переоделась в игровой костюм и царственной походкой вошла в гримерную.
— Доброе утро, деточки, — прима уселась в кресло, с ней дружно поздоровались, и актриса начала рассказывать: — представляете, только вчера мы с вами говорили о мужском коварстве и меркантильности, как у моей Ниночки появился новый ухажер. Она с подругой ходила на выставку абстракционистов в Пушкаревом переулке, так там к ней привязался какой-то прощелыга с огромным шарфом сто раз вокруг шеи обмотанным. Заявил, что он настоящий художник-портретист и Нинка похожа на его музу. Хочет ее портрет рисовать.