— Откуда ты меня знаешь? — прохрипел Лисил. — Откуда ты узнал мое другое имя?
Дармут развернулся к ним, стараясь не упускать из виду обоих. В руке он по-прежнему сжимал кинжал, но вид у него был смятенный.
— Прочь с моей дороги! Убирайтесь!
Анмаглахк перевел взгляд на дальнюю стену. Шатаясь, он сделал шаг вперед — и долго молчал. Затем снова повернулся к Лисилу.
— Погляди на стену, — прошептал он. — Погляди, не найдешь ли ты и там своих сородичей.
Лисил не хотел ни на минуту ослаблять бдительности. Он повернул голову так, чтобы и видеть ниши, и держать в поле зрения эльфа. Теперь он куда ближе к этой стене, чем раньше, достаточно близко, чтобы рассмотреть, что именно хранилось в длинных рядах ниш на дальней стене.
Черепа.
Это были не полуразложившиеся головы преступников или невинных жертв тирана, насаженные на пики на городской стене. Эти черепа очистили от плоти, заботливо отполировали и расставили в нишах, как трофеи. И в одной нише, вдвое шире прочих, размещались сразу два черепа.
Первый череп ничем не отличался от других — при жизни он явно принадлежал самому обычному человеку, зато второй, стоявший рядом с ним, был во всех отношениях примечателен. Продолговатый, отчетливо треугольной формы, с небольшой узкой челюстью и огромными миндалевидными глазницами. И еще этот череп был чуть меньше первого.
Человек — мужчина и эльф — женщина. Навеки вместе.
Краем уха Лисил услышал, как за спиной грохнула дверь усыпальницы. В глазах у него снова потемнело, и он видел ясно лишь одно — пару черепов, стоявших бок о бок в черной нише.
Двое... отец и мать... навсегда вместе.
— Я прибавлю туда и твою голову, ублюдок! — прохрипел Дармут. — Скоро, очень скоро! А теперь — прочь с дороги!
— Неужели оно того стоило? — спросил анмаглахк, и в голосе его зазвенело яростное презрение. — Неужели жизнь одного человека или даже тысячи людей стоит того, что ты потерял?
Лисил сохранил жизнь Дармуту — но зачем? Ради чего? Он взглянул на тирана.
Тот ответил ему ненавидящим взглядом. И, должно быть, что-то прочел в лице Лисила, потому что в глазах Дармута блеснуло холодное удовлетворение, точно он любовался мучениями своего врага перед его неизбежной смертью.
— Лисил... нет! Не надо! — прошептала Магьер. Лисил поглядел на нее. В ее глазах больше не было сверхъестественной черноты — одна только тревога. Лисил помнил время, когда для него во всем мире существовала только Магьер. Только она. Ах, если б он мог вернуться к этому простому бытию...
Мысленным взором он увидел свою мать. Куиринейна... Нейна... Вот она сидит в кресле у окна спальни, и расчесывает свои великолепные волосы. За ее всегдашним бесстрастием таилась печаль, которой Лисил не умел развеять.
Если б только он мог сейчас с корнем вырвать эту боль из своих мыслей, из сердца!
Лисил прыгнул на Дармута.
Тиран взмахнул кинжалом, метя в грудь полуэльфа.
Лисил отчетливо видел этот выпад, замедленный и неточный. Без малейших усилий на лету он выгнулся вбок, и кинжал лишь царапнул по стальным кольцам его доспеха.
Лисил вонзил кривой нож в горло Дармута.
И где-то сзади, в немыслимом далеке закричала Магьер.
Магьер смотрела, как Дармут рухнул на пол.
Лисил стоял над ним молча, не шевелясь, точно превратился в каменный столп, еще в одну колонну из тех, что подпирали свод усыпальницы.
Падая, Дармут вцепился обеими руками в нож. Удар был так силен, что даже рукоять ножа погрузилась в горло тирана. Прошла целая вечность, прежде чем он перестал хрипеть и затих. Лисил так и не шелохнулся.
Магьер оцепенела. И ничего не чувствовала, совершенно ничего. Все, все, что они совершили этой ночью, — гибель Фариса и Вентины, убитые и раненые солдаты, Винн, которую они предоставили ее участи, — было совершено ради того, чтобы спасти жизнь тирану. И все напрасно.
Лисил убил Дармута.
Ей нужна помощь. Ей нужен Малец. Раненое плечо и бок снова заныли.
И кто-то все время молотит снаружи по дверям усыпальницы.
Магьер, пошатываясь, подошла к двери. Выдернула из петель деревянный брус и отшвырнула его прочь. Дверь тотчас распахнулась.
На пороге стояли Эмель и Малец, солдат поблизости видно не было. Вероятно, в отсутствие повелителя или хотя бы Омасты дисциплина оставляла желать лучшего.
— Ох, святые негодники! — прошептал Эмель, глянув поверх плеча Магьер в дальний конец зала И крепко зажмурился. — Мы проиграли.
Магьер повернула назад, дошла до каменных гробов, на одном из которых по-прежнему лежал труп молодого эльфа, и остановилась, привалившись к соседнему гробу. Она не могла заставить себя подойти к Лисилу. Он стоял все так же недвижно, глядя на пару черепов в двойной нише.
Странное удовлетворение промелькнуло в глазах старшего анмаглахка, и он перевел взгляд на Магьер.
— Только тронь ее, — сказал Лисил, — и я убью тебя и всех, кто тебе дорог.
Магьер промолчала. Она уже поняла, что этот анмаглахк не станет устранять свидетелей. Он не попытался убить ее, даже когда она отказалась убраться с его дороги. Почему — это уже другой вопрос.
— Не думай, что этим исправишь то, что натворил, — процедил эльф, обращаясь к Лисилу. — Ты пролил кровь своего сородича! Труэ... предатель!
Малец, проскочив мимо Магьер, бросился к Лисилу. Взгляд его прозрачных глаз был неотрывно устремлен на анмаглахка. Он зарычал, но рычание тут же сменилось шипением. Магьер никогда прежде не слышала, чтобы пес издавал такие звуки. Лисил отступил к стене, в которой чернела двойная ниша.
— Лжецы и убийцы, — прошептал он. — Все вы, все — лжецы и убийцы, и это — единственное, что связывает меня с вашим племенем.
При виде Мальца тонкие брови эльфа сошлись на переносице.
— Маджай-хи... — понизив голос, проговорил он. — И мы вовсе не такие лжецы, как ты полагаешь.
Он двинулся с места, обходя Лисила, и Малец тотчас переместился, встал между ними. Эльф подошел к своему мертвому сотоварищу, стащил его тело с гроба и взвалил на плечо. Он точно и не заметил крови, которая расплылась по его плащу. Магьер молча дивилась, как ему еще удается устоять на ногах, не говоря уж о том, чтобы удержать такую тяжесть.
Прежде чем эльф направился к двери, Малец одним прыжком вскочил на крышку гроба и зарычал на него. Анмаглахк попятился.
Прозрачные глаза пса неотрывно смотрели в янтарные глаза эльфа. Малец смолк, поставил торчком уши. Эльф и пес так долго не шевелились, глядя друг на друга, что Магьер уже начала гадать, что происходит. Затем Малец прижал уши, и в горле его заклокотало рычание, которое становилось все громче.
— Малец?.. — неуверенно окликнула Магьер.
Пес подался к анмаглахку, и его челюсти задрожали, точно он едва сдерживал желание вцепиться клыками в лицо эльфа. Мощный рык гремел уже почти оглушительно, эхом отдаваясь от стен зала, но за яростью все отчетливее слышалась смертная тоска, точно пес оплакивал мертвеца.
— Малец! — гаркнула Магьер что есть силы, заглушая и рычание, и вой. — Оставь его в покое!
Пес дернулся и смолк. Эльф помотал головой и медленно, боком двинулся к двери, стараясь не упускать из виду никого из тех, кто оставался в зале.
Малец провожал анмаглахка неотрывным взглядом, покуда Эмель, так и стоявший в дверях, не отступил в сторону, чтобы дать эльфу пройти.
Затем барон вошел в зал. Остановившись за спиной Магьер, он поглядел на труп Дармута и тяжело вздохнул.
— Знаю, вы двое сделали все, чтобы предотвратить такой финал, но теперь мы погибли. Не сегодня завтра начнется резня, а когда весть о смерти Дармута дойдет до соседних провинций...
— Нам надо уходить, — прошептала Магьер, затем не без труда повысила голос и повторила: — Уходить. Немедленно. Нам нельзя здесь оставаться.
— А как же Хеди и Винн? — спросил Эмель.
— Будем надеяться, что они выбрались из замка. Солдаты вот-вот начнут обыскивать нижние ярусы. Драться мы больше не можем, а о том, чтобы продолжать поиски на верхних ярусах, теперь не может быть и речи.