Я вообще не хотела ему звонить, не хотела слышать голос, но пришлось.
Сначала по ту сторону трубки воцарилась тишина. А затем звонок завершился.
Я застыла, чувствуя, как меня пробирает неприятная липкая дрожь. Илья просто сбросил вызов, не считая нужным даже ответить мне “нет”.
– Ну что? Когда ждать-то твоего благоверного?
Грубоватый голос врача вывел меня из ступора. Я обернулась, пару раз моргнула и не нашлась с ответом. Что я могу ей сказать? Что не знаю? Что муж проигнорировал меня и просто нажал отбой?
В груди запекло, и я потерла эту область, пытаясь уменьшить душевную боль, но ничего не получалось. На глаза против воли наворачивались слезы, и я стискивала зубы, чтобы снова позорно не расплакаться перед посторонней женщиной.
– Ясно. Значит, так, как вас там, – не церемонилась она со мной и опустила глаза на свои записи, – Ульяна. Заведение у нас казенное, государственная больница, как-никак, и места не вечные, их нужно освобождать. Завтра я вас выписываю, смысла вас больше держать нет. Ребенок уже в порядке, а обменную карту послезавтра занесете сами. Под вашу ответственность, ясно?
Суровый взгляд буквально пригвоздил меня к месту. Я медленно кивнула, а сама растерялась, не представляя, куда мне идти и что делать.
Меня выписывают. Осознание пришло лишь спустя несколько минут, когда я вошла в палату и мне отдали на руки моего сына, который, казалось, почти ничего не весил. Пушинка.
Когда я была беременна и счастлива в браке, мечтала об этом дне больше всего. Что мне дают ребенка, Илья поддерживает меня и не может налюбоваться нашим сыном. Мы вместе выходим на улицу, нас встречают наши родители, фотограф и видеооператор. Я даже выбрала лучших специалистов в городе и внесла предоплату, чтобы они точно были срок в срок, когда настанет этот долгожданный день.
А сейчас я сидела в палате одна, с ребенком на руках, и не понимала, что мне делать дальше. Без телефона и связи, без поддержки мужа и своих родителей. Последним и самим нужна моя помощь, и я прикусила губу, сильно зажмуриваясь, чтобы не расплакаться и не заставить нервничать сына.
Больница, за неимением у меня никаких вещей для ребенка, сжалилась надо мной, и сердобольные медсестры собрали для нашей с сыном выписки с мира по нитке. Кто-то принес из дома старый конверт, кто-то – застиранные пеленки, кто-то даже подумал и обо мне.
Так что и я к моменту икс была одета в толстовку и треники с чужого плеча.
Я была благодарна всем этим неравнодушным людям, но так гадко еще никогда себя не ощущала. Словно я – побирушка, не способная позаботиться даже о себе, что уж говорить про свое долгожданное, выстраданное чадо.
Вниз я спускалась на ватных ногах и медленно, боялась, что не удержу сына, который сладко посапывал и не подозревал, какая буря разверзлась в моей душе.
Когда за мной захлопнулись двери больницы, я жадно глотнула свежего воздуха, наполняя легкие долгожданным ароматом улицы. Все эти дни нам не разрешалось выходить, и долгое времяпровождение внутри здания сделало меня бледной и слабой, и я ненадолго остановилась на крыльце, дожидаясь, пока пройдет головокружение.
Как же разительно отличался день моей выписки от дня выписки Кристины.
Ее встречали с шарами и цветами. Снимали на камеру, чтобы запечатлеть счастливый для любой семьи день, целовали, благодарили за первенца, а затем с помпой увезли в родовое гнездо, где отныне ей выделили место.
А меня… Нас даже никто не встретил. Незнакомые мне люди проходили мимо и кидали на нас равнодушные взгляды. Им не было до нас никакого дела. Никому не было. Даже отцу моего ребенка было на него совершенно всё равно.
Одна из соседок по палате одолжила мне денег, когда я, задавив подальше гордость, обратилась к ней с просьбой. Как же мне было стыдно просить в долг, но я понимала, что здоровье моего ребенка, который и так родился недоношенным, гораздо важнее моего эго.
Благо соседка не отказала и даже не стала задавать вопросов. Сказала, что отдавать ничего не нужно. Она не обеднеет от этой суммы, а меня она спасет.
Минуты позора не забылись, зато теперь у меня были деньги на такси, чтобы доехать до квартиры родителей. Если мамы там не будет, то запасной ключ точно есть у их соседки, тети Аллы, которая в их отсутствие всегда поливает цветы.
Вот только, когда я собралась с силами и начала спускаться по лестнице, дорогу мне перегородила чужая фигура.
Илья. Узнала его гораздо раньше, чем подняла взгляд. От него пахло тем самым парфюмом, который я подарила ему на годовщину нашей свадьбы.