– Ревнуешь?
– Еще не хватало ревновать предателя и изменника, – процедила она сквозь зубы, а я усмехнулся. Будь я трезвым, у нас бы не было этого разговора и вел бы я себя иначе, но правду говорят, градус расслабляет и развязывает языки.
– Но это же ты постоянно повторяешь, что я на ней женюсь.
– Знаешь, мне плевать, хочешь – женись, хочешь – нет, а меня отпусти! Не думала, что ты можешь так низко пасть, что приведешь в дом и жену, и любовницу. Пусть и не ты назвал вашего сына Богданом, но это не отменяет того факта, что имя украдено. Это было мое имя! Я о нем мечтала! Грезила так назвать нашего! Слышишь? Нашего сына!
Ее лицо от натуги и криков покраснело, а губы будто стали пухлее, и я ничего не мог поделать с собой, не мог оторваться от них, желая впиться в них и кусать, и кусать до крови. Сделать ей больно. Как она сделала мне!
– Нашего?! – прорычал я. – Никакого нашего сына нет! И не было! И не нужно снова заводить эту шарманку, что я тоже тебе изменил и счет один – один. Это два несравнимых понятия! Я мужик, в конце концов, сунул-вынул, это ничего для меня не значило. Один раз! Гребаный один раз! А ты…
Я не стал дальше продолжать, уже чувствуя, что сейчас взорвусь.
Перед глазами так ярко пронеслась та картинка, как мама впопыхах отдала мне Ульянин телефон, а сама убежала ждать, когда ей сообщат новости о Кристине.
Если бы в тот момент на телефон не пришло сообщение от ее любовника, которое и сподвигло меня пролистать всю их переписку, может, я бы никогда и не узнал, что моя жена нагуляла своего ребенка от другого.
Вместо того чтобы пойти поддержать жену во время родов, я остался стоять в коридоре и словно ненормальный читал и читал, а иногда и смотрел. Откровенных фото было много, и каждое вызывало во мне чувство ненависти и отвращения, ведь все они предназначались не мне, а какому-то пацану, который был способен лишь на воровство.
Лицо его я запомнил, так что, когда отец наутро вызвал меня к себе, чтобы сообщить об украденных фурах и показал пропуск проворовавшегося сотрудника, я сразу узнал эту противную рожу. Сложил два плюс два, не дурак. Хоть волком вой, но я сразу сделал тест ДНК, когда меня вызвали в больницу сообщить о том, что Ульяна родила и ребенок находится в реанимации.
Не знаю, чего хотел тогда больше. Чтобы ребенок оказался мой или чтобы всё это оказалось сном. Впрочем, в чудеса я перестал верить в пять лет, вместе с верой в Деда Мороза, так что они и в этот раз обошли меня стороной.
Не мой сын.
Не кошмар.
Реальность.
Чертова грубая мерзкая реальность.
– А я изменщица, которая родила сына от любовника, – вдруг хмыкнула Ульяна и гордо вздернула подбородок. – А теперь будь добр убрать руки и дай мне пройти. Меня мой сын заждался, его нужно покормить.
Особый упор на слово “мой”, будто она гордилась этим фактом.
Я опустил руку, и она сразу же дернулась, хлестко ударив меня волосами о лицо. А я как дебил остался стоять на месте и наслаждался всколыхнувшимся ароматом ее волос.
Она ушла, а я еще долго стоял с закрытыми глазами и стискивал челюсти, опершись предплечьем о стену. Пришел в себя лишь тогда, когда у порога кашлянул в кулак отец, привлекая мое внимание.
Откуда он тут взялся? Как черт из табакерки выскочил.
Стоял и хмуро смотрел на меня, явно отрицательно оценивая мой внешний вид и нехилое амбре.
– Отец, – выпрямился я. – Ты же вроде должен был завтра приехать.
– Ты в себе или как? Здесь нужен полный контроль за бардаком, который вы все устроили. И не морщись, сын, ты навел бардак. Будешь спорить?
– Не надо меня учить, – цыкнул я в его сторону и отвернулся, но пятой точкой чуял, что родитель хочет мне устроить разнос, как пацану, только знает, что этот номер со мной не пройдет.
– Я не учу, сын, сам решай, что с твоим браком происходит, но чтобы не выносить сор из избы. Если вы с Ульяной полюбили других людей…
Он скривился, а я не стал комментировать его намек на то, что наш брак с Ульяной распался. Пусть думает, что мы оба пошли налево. Какая теперь разница?
– Видел уже внука. Богатырь растет, – удовлетворенно кивнул он и дернул галстук, освобождая шею от этой удавки. – На Ульяну похож и на тебя. Удивительно, какой красавчик вышел.
– Издеваешься? Смуглый лопоухий сын Ульяны похож на меня? – вздернул я бровь, начиная снова клокотать от ярости.
– Не понял, ты про чернявого чебурашку? Этот, что ли, Ульянкин? Видимо, обознался. В любом случае тот, что твой – вылитая твоя копия. Богдан – хорошее имя, – неподдельно удивился он. – А вот чернявый не похож на Ульянку. Вообще никогда бы не подумал.