В этом был весь отец, не просто так назывался главой семьи. Не успел приехать после командировки, а уже увидел всё, что произошло в доме. Даже детей навестил.
– Видимо, в отца, – процедил я.
– В Игоря Соколова? Вот уж вряд ли. Он же нордический блондин. Видать, пассивные гены сыграли роль. Я уж было подумал, что нянька с собой внучка притащила на работу. Хотел сказать, чтобы не таскала с собой этого ушастого. Еще не хватало, чтобы СМИ сделали фото. Слухи в нашей среде расходятся быстро, нам сейчас они ни к чему. Но то, что ваш с Кристиной сын похож на Ульяну, это даже хорошо. Никто не будет задавать лишних вопросов, а те, до кого информация просочилась, не смогут никак доказать, что сына тебе родила не твоя законная жена.
– Ты о чем?
Я напрягся, не понимая, к чему отец клонит. Половину его слов решил обдумать позже, услышав то, что сейчас наиболее важно.
– Я посовещался со своей командой. В общем, Кристину мы будем полностью скрывать. Пусть как можно дольше отдыхает на своих островах, поправляет здоровье, или чем она там занимается. Мы всё оплатим.
– Что в этот раз придумала твоя команда?
– Через пару дней фотосессия. Возьмешь с собой Богдана и Ульяну, сделаем снимки для нового выпуска журнала Ольховского. Он сейчас активно крутится в медиа-сфере и пользуется авторитетом, так что мы должны создать имидж образцовой семьи.
– При чем тут Ульяна? Она не мать Богдана, – прищурился я и сложил на груди руки.
– Это не имеет значения, сын. Сейчас главное – выиграть выборы. Ульяна – твоя законная жена, которая родила тебе сына, а мне – внука. Все это знают. Кристина в эту схему никак не вписывается, пусть побудет в тени.
Глава 18
Ульяна
Тетя Маша настолько располагала к себе и была такой участливой и заботливой, что хотелось рассказать ей всю подноготную и довериться, однако я понимала, что не стоит. Мы с ней уже полчаса занимались ребенком, и я в который раз поражалась, какая она опытная, ловкая няня. Ей всё давалось легко, руки так и сновали, когда она пеленала ребенка и совершала прочие манипуляции, и моему сыночку нравилось всё, что с ним делают.
– Сейчас их туго не пеленают, – поясняла она, сопровождая свои слова действиями, – ребенок лежит и ручками болтает во сне, сам себя будит, так что я рекомендую на сон стягивать, если шибко беспокойный. Если нормально засыпает, можно не пеленать. Им это привычно, не бойся. В утробе малышу тесно, но уютно, так и в коконе из пеленки. Давай попробуй, Уль.
Она отошла и дала мне место, и только я собралась запеленать ребенка, как распахнулась дверь.
– Выйдите, – прогрохотал голос мужа, и обращался он в таком грубом тоне к моей няне.
От обиды за эту ни в чем не повинную женщину я не сдержала резкости:
– А можно повежливее?
– Я пойду, – кротко сказала няня и посеменила к выходу.
Мне оставалось лишь беспомощно взирать на нее, опираясь рукой на пеленальный столик.
– Зачем ты опять явился? Необязательно было так грубо разговаривать с няней.
– Будем говорить о няне? Ты поэтому на Игорька повелась? Любишь защищать униженных и угнетенных?
– Можешь упражняться в остроумии с той, кому понравятся твои шутки.
Мы оба замолчали, пикируясь взглядами. И мне показалось, что Илья понял то же, что и я. Наши взаимные обвинения в изменах сталкиваются друг с другом и не имеют никакого смысла. Пусть я имею полное право обвинять его, он-то тоже думает, что имеет такое право. Факт в том, что больше он не стал меня упрекать, а шагнул ближе. Ребенка, естественно, не принимал во внимание.
– Приехал мой отец, – сообщил, продолжая смотреть на меня с непроницаемым выражением лица.
В ответ я лишь приподняла бровь, вопросительно глядя на Илью. И зачем мне знать эту информацию? Но почему-то не сомневалась, что ничего хорошего не услышу.
– Он продолжает успешную пиар-кампанию и предупредил, что скандалы нам не нужны.
– Мне не до скандалов, Илья, – тихо пробормотала я, поражаясь тому, как он себя ведет. Пытается как-то впутать меня в их дела. Я-то при чем? – Рассказывай это своей любовнице, я, вообще-то, не публичная личность.
– Теперь – публичная, – сухо поправил меня Титов, – официально ты моя жена. Тебе придется участвовать в публичных мероприятиях и представлять нашего ребенка. Но не этого.
– Не этого?
От ужаса и непонимания я зажмурилась. О чем он говорит?
В это время малыш пискнул, привлекая мое внимание. Позабыв о присутствии Ильи, я обернулась к своей крохе и наклонилась к нему. Взяла за ручку, перебирая крохотные пальчики.