— У нее тоже есть образование искусствоведа, этого достаточно, чтобы развлечь мужа, манеры для присутствия в высшем обществе у нее тоже есть. Чего в ней нет, так это подчинения! В отличие от всех нас. И эту проблему нужно решать, пока Джун не вышла из-под контроля.
— Да, Рената, а еще о ее вздорном характере знают многие, и ты знаешь, к чему ведут ее перепады настроения. Она построила дело, которое несет прибыль, — Джордж не афишировал, что Джун работала и в другом направлении, об этом знало ограниченное количество людей. Для всех его дочь Джун была поглощена искусством, но на самом деле она была очень важным элементом цепочки контрабанды и не только. Он сам воспитал для себя наемника.
Джун ликовала — отец не собирался сдать ее какому-то партнеру. Не нужно было притворяться и можно оставаться собой: одинокой, немного сумасшедшей, старой девой. Джун легла на пол и продолжила слушать разговор.
— Отец, скоро ее никто не возьмёт замуж, слишком старая, и кто поверит, что у нее не было мужчины? Уже некоторые так и думают, считают, что причина в этом. Причина, по которой ты не устраиваешь ее брак. Не в традициях нашей семьи так долго тянуть.
Отец тяжело вздохнул. Джордж не хотел отдавать Джун кому бы то ни было, но ему нужен наследник, а его дочь сильная.
— Не уверен, что это хорошая идея, — Джордж говорил с сомнением.
— Отец, тебе стоит либо вернуть Джун в психушку и объявить об этом, либо выдать замуж. Все сомневаются в том, что она чиста. Слухи плодятся, и это отражается на твоей репутации.
Джун представляла, как расправится с сестрой, молча, улыбаясь, смотря на деревянные балки чердака. Конечно, если Рената пострадает, отец будет злиться, но если расправиться с гардеробом Ренаты, сестра долго будет печалиться. Можно принести змей и сунуть их в постель сестры, или пауков. А можно и бомбочки с краской подложить. Это безобидно, но сестра поймет свое место.
— Иларио, посмотри наилучшие кандидатуры, а я поговорю с Джун.
Джун подпрыгнула, со злостью запихнула в воздушную трубку большой кусок ваты. Больше звук не пропускался ни в одну сторону. Она схватила пыльную подушку, валяющуюся в углу, и громко закричала в нее. Злость переполняла, да как они смеют! Сравнили, кто и что делает для семьи. Пока ее сестрички-принцессы наслаждаются жизнью, она занимается грязной работой для семьи, весьма грязной.
Она знала, что могла за ночь истребить конкурентов отца. Она грабила музеи так, что никто и не замечал, а когда замечал, уже поздно было искать. Она в основном провозила контрабанду в целости и сохранности. Подкупала людей, шантажировала — и всё на благо отца.
И вот, в благодарность, ей найдут какого-нибудь идиота, который решит, как именно командовать Джун. О нет, этого она не могла позволить. Она видела, как помыкают старшими сестрами их мужья: куда ходить, что носить, что говорить. Да лучше смерть, чем эта любовная ловушка, что готова раздавить любого человека.
Если отец хотел воспитать из нее послушную принцессу, нужно было раньше думать об этом. А не сейчас.
Это нужно было делать до того, как он топил девушку, пытал, взрывал лаборатории вместе с ней, давая двадцать минут, чтобы она выбралась. И до того, как на шестнадцатилетие посвятил ее в отряд «Марини», вывез ее в лес и открыл на нее охоту. Джун выжила. Выжила, но не для того, чтобы стать игрушкой для какого-нибудь болвана.
Глава 2
Неделю Джун притворялась, что ничего не знает об этом разговоре. О том, что она подслушала разговор, девушка молчала, не выдавая себя. Внешне она вела себя как обычно: улыбалась отцу и спокойно отвечала всем, но внутри девушка кипела. Больше всего ей хотелось достать револьвер и пустить пулю в голову Иларио, который не унимался с вопросом о ее замужестве. Но отец не позволит пристрелить этого поросенка и сильно накажет. Боли Джун не боялась, но отец может лишить ее дома и работы, а может посадить в карцер на месяц. Было уже такое. Боль — самое легкое наказание, которое мог исполнить отец. Все тело девушки было покрыто шрамами, она забыла, что это такое — чувствовать боль, выдавила ее из своей жизни.
Целыми днями девушка пропадала в музее, по вечерам в своей мастерской, давя свою ярость работой.
И вот отец ее пригласил к себе для разговора.
— Отец, — Джун постучалась в дверь и, услышав разрешение, вошла в кабинет.
— Ты звал меня? — с широкой улыбкой влетела в кабинет девушка.