Опустив свою голову, он уткнулся лбом рядом с макушкой Кали и принялся вслушиваться в ее дыхание. Райзор закрыл глаза и стал гадать, как она отреагирует, поняв, что его план заключался в том, чтобы сохранить ее в безопасности. После всего произошедшего… дрожь прошла по его телу, когда Райзор вспомнил, как наблюдал за ножом, пронзающим ее тело.
Он отстранился, чтобы заключить в ладонь теплую щеку. Ощущение теплоты ее кожи, мягкого дыхания и того, как тихо поднималась и опускалась грудная клетка, успокоило его. Кали была жива. Когда Райзор увидел, как Кольберт ударил ее, в его жилах застыла кровь. С того места, где он находился, все виделось так, словно нож пронзил ее сердце. Яростный рев Дестина лишь преумножил его страх. Райзор бросился к Кали в отчаянной попытке добраться до нее, когда ее тело опустилось вниз по каменному столбу.
– За несколько недель, что я тебя знаю, ты заставила меня испытать больше страха, чем за всю мою жизнь, – пробормотал он, нежно поглаживая ее волосы. – Твой брат полагает, что ты не простишь ни одного из нас за желание защитить тебя. Однако для меня лучше испытывать твой гнев, чем потерять тебя. Впрочем, как и для Дестина. Ты не понимаешь, как дорога мне, моя фьята. Для триваторцев, нашедших свою амате, потерять ее – означает испытать боль, которую не пожелает ни один воин. Ты слишком храбрая, слишком гордая и невероятно драгоценная вопреки своего же блага. Надеюсь, ты простишь нас… за столь сильную любовь, во имя которой мы готовы держать тебя подальше от опасности, – прошептал Райзор.
Он любил ее! Именно это заставляло его сходить с ума. Райзор слышал об этом чувстве, даже видел между отцом и матерью, а позже и у Хантера и Джесси. На целую минуту он замер, ошеломленный. Райзор наклонился вперед и прижался легким поцелуем к слегка раскрытым губам Кали.
– Я люблю тебя, Кали, – ошарашено прошептал он, глядя на нее с всевозрастающей решимостью. – И не позволю тебе подвергать себя опасности. Не могу. Ты – моя жизнь, – Райзор поднял ее запястье и прижался губами к его внутренней стороне поверх темных надписей. Он утверждал на нее права. – Я – Райзор. Я принадлежу Кали, как она принадлежит мне. Я связываю с ней свою жизнь навеки. Я буду заботиться о ней, защищать ее, и только ей давать свое семя. Она – моя амате. Она – вся моя жизнь, – на последнем слове его голос опустился до шепота.
«Моя жизнь», – подумал Райзор, поворачиваясь к Каттеру, входящему через дверной проем.
– Тандер и Вайс отправляются в апартаменты Бадрика, – сообщил ему Каттер и посмотрел на Кали. – Джаг только что прибыл со «Звездным всадником». Он услышал сообщение и направил команду на корабль Узолеума. Судно захвачено.
– Хорошо, – прокомментировал Райзор, поднимаясь. – Ты останешься на Земле и проследишь за восстановлением и выводом войск. Мне нужно вернуться на Ратон, однако есть один вопрос, который я должен решить, прежде чем это сделаю.
– Чикаго был последним крупным городом, выказывающим неповиновение, – кивнул Каттер. – За исключением нескольких небольших повстанческих групп в отдаленных районах, переход везде должен пройти гладко, раз Паркс теперь под контролем.
Райзор кивнул, снова глянув на Кали.
– Да, – все, что он смог произнести.
По пути к убежищу Аллена, Райзор вместе с Дестином достигли компромисса. Триваторец предложил поддержать Паркса в противостоянии в обмен на Кали. Сперва Паркс сопротивлялся. Но тогда Райзор оттащил Дестина в сторону и спросил, сколько еще раз Кали потребуется оказаться на пороге смерти, прежде чем он согласится, что у воина триватор было больше шансов спасти ее.
Не в привычках Райзора было устраивать переговоры или же заботиться о том, чтобы Дестин Паркс согласился. Несмотря на то, что Райзор был обеспокоен, Кали уже принадлежала ему. Но внутренний инстинкт говорил ему о необходимости союза с Парксом, чтобы Кали приняла Райзора, как своего амате.
Хотя обычно подобного не происходило, но все же были случаи, когда выбранная воином женщина позже отвергала его. У их расы именно женщины имели власть над мужчинами. Если Кали отвернется от него, ее метку можно будет удалить, но подобная у самого Райзора навсегда привяжет его к ней. Воин никогда бы легко не поставил свою метку на простую женщину. Райзор инстинктивно знал, что нашел свою амате, а не обычную самку. Но все женщины были привязаны к мужчинам не так, как они к ним.
– Ты предупредил Патча, что мне понадобится его помощь? – спросил Райзор.
– Да, он ждет на посадочной площадке, – ответил Каттер, а потом кивнул на пребывающую без сознания Кали. – Что делает их такими разными? Они столь хрупкие, но сражаются с такой яростью, что любой воин будет горд стоять рядом в битве.
– Не знаю, – признался Райзор, взглянув на Каттера, когда их корабль пошел на посадку. – Я не знаю.
Пятнадцать минут спустя он вновь клал Кали на кушетку в импровизированной медицинской части при Оружейной палате Национальной гвардии. Райзору пришлось плотно сжать губы, чтобы предотвратить поток брани, готовый сорваться на Патча. Целитель бормотал себе под нос, какой же жалкой была работа Райзора, если он не смог защитить свою амате. Следующий за ними Каттер не потрудился скрыть сорвавшуюся усмешку.
– Просто исцели ее! – наконец, рявкнул Райзор.
– Зачем? Чтобы ты снова мог позволить ее избить? – сердито возразил Патч, пока ближе подтягивал медицинский поднос. – Может, если я этого не сделаю, она сможет остаться в безопасности в этой палате.
– Милый, эта девушка будет искать проблемы независимо от того, где она, – произнесла Челси, входя в комнату. – В ней слишком много огня, чтобы быть связанной.
– Тогда этот огонь надо будет потушить, – прорычал Райзор, глядя на Челси, когда она надавила на руку Кали. – Что ты делаешь?
Челси подняла чернильно-черную бровь, посмотрев на Райзора, и поджала губы. Она так и не разорвала зрительный контакт, пока он в волнении не переступил с ноги на ногу. Только тогда она сфокусировалась на поставленной задаче.
– Я по-старинке проверяю ее жизненные показатели, – фыркнула она. – Мне не нравятся эти странные предметы, которыми пользуется док Патч.
– Я же говорил, что они вечно воюют, – очень тихо прошептал Каттер Райзору.
Комнату наполнил мягкий смех Челси, когда она услышала замечание Каттера. Она покачала головой, записав результаты. Эти воины триватор были хороши в битве, но невежественны в том, что касалось человеческих женщин, если полагали, что они позволят им во всем оставаться выше них.
– Милый, я пересекалась с детьми под кайфом, общалась с грабителями банков, вырастила троих детей, причем всех девочек, ни одна из которых не унаследовала моих лучших черт, – ответила Челси. – Рычи и огрызайся, сколько хочешь. Все, чего ты добьешься – моя нога в твоей тугой заднице.
– Тугая задница? – повторил Патч, изумленно глядя на Челси, прежде чем посмотрел на нахмурившегося Райзора. – Теперь в моей голове будет образ, о котором я никогда не помышлял раньше.
Заразительный смех Челси развеял все напряжение в воздухе. Она качнула головой. Именно поэтому Челси так любила новую работу. Она по-прежнему встречала много людей, но теперь они, как правило, не пытались ее убить.
– Хотите знать, что вам нужно, мальчики? – спросила она, взяв теплую влажную ткань и принявшись очищать кровь с лица Кали.
– Нет, но, подозреваю, ты все равно сообщишь нам, – сухо ответил Патч, сильнее разрывая рубашку на плече Кали на месте пореза и прикладывая к ране очищающее средство.
– Ты прав, я скажу вам, – проговорила Челси, посмотрев на Райзора понимающим взглядом. – Тебе нужно поговорить с моим Томасом о женщинах. Боже, благослови его душу. Более тридцати лет находясь со мной и нашими дочерьми в одном доме, он знает, что поможет тебе избавиться от головных болей, как, впрочем, и душевных.