Конечно, практически все люди нередко прибываю в плохом настроении, но это, как правило, состояние кратковременное которое сменяется радостью или весельем. Люди же ненормальные прибывают в плохом расположении духа, так долго, что даже перестают понимать, действительно ли им тоскливо, а состояния радости просто перестаёт для них существовать.
Для окружающих душевное расстройство Ильи никаких трудностей не вызывало, поскольку он не желал выставлять на показ свой внутренний мир, и тщательно скрывал свою неудовлетворённость, но разговоры о том, что он изменился, и стал не таким как прежде, не смолкали.
Илья Илаев работал журналистом в довольно крупном издании. Статьи и репортажи Ильи в своё время наделали много шума и пользовались популярностью у читателей. Фамилия Илаев была на слуху у многих, но на сегодняшний день работы его утрачивали прежнюю остроту и злободневность. Он искренне старался сохранить прежнюю репутацию, но огонь внутри горел уже не так ярко. Желание творить и потрясать общество, угасало, причём угасало вместе с желанием быть известным и востребованным.
Главный редактор издания Хронов Сергей Эдуардович, был давним приятелем и коллегой Ильи. Он считал Илаева, человеком, надёжным, порядочным, в разумных пределах честолюбивым и, безусловно одарённым. Его репортажи и статьи долгое время приносили известность изданию.
Хронов был твёрдо убеждён, что все личности неординарные оказываются в неприятностях чаще других, поэтому его долг, как руководителя, не понаслышке знакомого с творческими натурами, по возможности помогать талантам. Так он и поступал.
— Дружище! Тебе нужно съездит на море. Отдохнёшь, перезагрузишься, восстановишь силы. Возьми отпуск и поезжай. Иначе ты совершенно сгоришь. Я видел много талантливых людей, не сумевших пережить творческий кризис, и превратившихся, в обозлённых, на весь свет, заурядностей. Иногда нужно останавливаться. Иначе не доберёшься до вершины.
— Да, Серёга. Как сегодня модно говорить, я теряю мотивацию. Знаешь, в последнее время престал понимать, для чего работаю. — Илья, расположился в удобном кожаном кресле, — Раньше хотелось потрясти мир, раскрыть людям правду, протестовать против несправедливости и лжи. А сегодня сомнения, сплошные сомнения и разочарованность. Нужно ли сотрясать мир, вносить беспокойство в жизнь людей. Нужно ли протестовать против несправедливости, если я и сам перестал понимать что справедливо, а что нет. Ведь то, что недавно очевидно было несправедливо, сегодня пример для подражания.
Сергей Эдуардович поставил на стол два бокала, початую бутылку армянского коньяка, и слегка подсохший, но ещё годный к употреблению порезанный дольками лимон на фарфоровом блюдце.
— Стареешь, брат! Думать много стал. — он по дружески хлопнул по плечу Илью. — В общем, пиши заявление на отпуск, и в добрый путь. Ты мне здесь нужен полный сил и готовый к борьбе. А я за это время подберу тебе тему для работы, что бы по возвращении у тебя не было времени для сомнений и разочарований.
Илья посмотрел на коньяк и отодвинул бокал.
— Я не буду. Наверное, ты прав. Надо отдохнуть.
— Я всегда прав. Должность у меня такая. — Сергей пододвинул бокал Илье. — И коньяк ты будешь это распоряжение руководства. И прекрати впадать в меланхолию. Думаешь, мне всё нравится? Я, например, совершенно не доволен новым владельцем издания. Нос суёт, чуть ли не в каждый материал. Полностью меняет направленность. У меня создаётся впечатление, что мы начинаем работать в рамках чётко определённой программы, причём никак не могу понять какой. И что же мне теперь хандрить? Разберёмся, определимся, выстроим. А сидеть и ныть, это знаешь ли, не для нас с тобой, мы ведь калачи тёртые. Верно? И если не мы, то кто же?
— Эх…. — Илья грустно выдохнул, залпом выпил коньяк. Посмотрел на Сергея, заставил себя улыбнуться. — Значит в отпуск!
— Ну! — протянул редактор, — Совсем другое дело. И что бы без выкрутасов, завтра же на самолёт и в тёплые страны. И обратно отдохнувшим, весёлым, дееспособным. Уяснил?
Илья махнул рукой.
— Да не в первый раз. Как ты сказал? Разберёмся, определимся, выстроим.
— Вот так, брат. Таким ты мне нравишься. А то уже по коридорам шепчутся, что Илаев выдохся. Не сметь давать поводы подобным сплетням — Сергей нахмурился, затем широко улыбнулся, и разлил коньяк по бокалам. — Куда направишься?
— Давно хотел в Грецию съездить.
— Вот и поезжай. Насколько я понимаю шенгенская виза у тебя действующая. — Сергей поднял бокал, — Метакса, вино, гречанки, что бы в достатке было. За это и выпьем.