Глава 7, в которой мистер Иствуд не может понять,
то ли мораль вообще присуща только старым глупцам,
то ли, напротив, всем глупцам свойственно под старость
впадать в морализаторство...
Мистер Тэлбот не поскупился. И не только потому, что не хотел ударить в грязь лицом и позволить говорить, что его званый ужин не идет-де ни в какое сравнение с вечером у мистера Сейвари. От этого вечера многое зависело. При этом планы матери выдать замуж сестрицу совершенно не занимали его. Ещё у мистера Сейвари Вивьен увидел, что для неё можно найти лишь голодного парвеню или обнищавшего джентльмена, готового польститься на тридцать тысяч, и теперь с радостью окончательно понял, что, если не произойдет чуда - Белл замуж и не выйдет, а это значит, его доходы не сократятся.
Но, хоть Вивьен Тэлбот и не верил в чудеса, как знать, что может случиться, и потому с особым удовольствием производил в голове подсчеты. Его состояние - около шестидесяти тысяч. Потеряй он половину - приданое сестры, но женись на Коре Иствуд - он ничего не теряет, приобретая двадцать тысяч дополнительно, это - ещё тысяча годовых. Если же Белл так и не выйдет замуж - это пять с половиной тысяч в год... А случись что с Белл... Но эти мысли развития не получили, ибо мистера Тэлбота занимали собственные матримониальные планы. И не только ради пятидесяти тысяч приданого. Мисс Кора всерьёз увлекла его. Он женится. Мистер Тэлбот был из тех, кому легче пренебречь выгодой, чем отказаться от прихоти, но теперь выгода и прихоть совпадали. Вивьен задумался. Иствуд явно нацелен на Шелдона, и мечтает видеть сестренку виконтессой. Монтэгю серьёзным соперником не назовёшь. Нищий. Но всё будет решать прихоть самой мисс Иствуд.
Это Вивьен чувствовал.
Не менее важные планы были на этот вечер и у мистера Патрика Кемптона. Он, старший из трех сыновей, был далеко не беден, отец оставил ему немалую сумму - и жизненный принцип, согласно которому любая нравственная нечистоплотность - есть презрение к самому себе. Сын следовал отцовскому принципу, склонен был к удовольствиям невинным и недорогим, если и грешил, то весьма осторожно, много лет имел связь с вдовой стряпчего, что обходилось недорого, и к тридцати пяти годам сумел ещё на несколько тысяч приумножить отцовское состояние. Теперь же мистер Кемптон возымел, наконец, желание жениться и обзавестись потомством, тем более, что его брат - полковник Арчибальд - был давно женат и воспитывал уже двоих чудных ребятишек. Но сколько можно любоваться на племянников?
Никто не считал мистера Кемптона-старшего семи пядей во лбу, но те, кто близко знали его, не могли бы, пожалуй, назвать ни одного поступка мистера Патрика Кемптона нелепым или глупым. Приняв решение о женитьбе, он сразу спокойно и разумно отказался от ухаживаний за мисс Иствуд - такая красавица не для него. С ней покоя знать не будешь, а покой мистер Кемптон ценил очень высоко. Мисс Тэлбот он отверг по иным причинам: несмотря на то, что исполнение супружеского долга совершается по ночам, желание его совершать возникает днём, а глядя на мисс Тэлбот поутру, он боялся, что ночью может оказаться несостоятельным. Некоторые полагают, что отсутствие груди могут компенсировать доброта и ум девицы. Но, во-первых, мистер Кемптон в этом вопросе был максималистом и требовал всего, а, во-вторых, у мисс Тэлбот указанные недостатки фигуры ничем и не компенсировались... Мисс Лилиан Лавертон и мисс Эмили Вудли были слишком молоды и легкомысленны. Мисс Энн Гилмор даже во время танца ни разу не взглянула на него, мисс Рейчел Хеллоран в его понимании не имела нужной родни, а то, что имела, пугало, мисс Глэдис Сейвари казалась особой раздражительной и вздорной, да и оспины в глазах мистера Кемптона ничуть её не красили.
Старшая мисс Сейвари. Мистер Кемптон методично размышлял. Не красавица, но достаточно мила. То, что мелькало в декольте, нареканий не вызывало и могло даже с избытком удовлетворить самый строгий вкус. Девица ничем себя не запятнала. Спокойна и воспитана. В свете, как знал мистер Кемптон, уже третий сезон - значит, капризной не будет. Пятьдесят тысяч приданного, добавленные к его капиталу, дадут свыше семи тысяч годовых. Отец - человек весьма уважаемый. Всё просто чудесно.
И мистер Кемптон, подойдя к мисс Сесили ещё в доме её отца, пригласил девицу танцевать. Это ничего не значило, но весь последующий вечер он был так внимателен... Мисс Сейвари, отойдя на минуту, попросила у пожилой родственницы отца уточнить, чем располагает этот не слишком-то молодой человек, о котором говорили как об убежденном холостяке. Та кивнула и исчезла. Во внешности мистера Кемптона не было ничего отталкивающего. Не Шелдон, понятно, но мисс Сейвари была неглупа и, восхищаясь мистером Шелдоном, понимала, что едва ли тот обратит на неё внимание. На вечере отца она заметила, что и мистер Тэлбот тоже склонен отличать только мисс Кору Иствуд. Родственница же за несколько минут сумела раздобыть все нужные сведения о происхождении, состоянии и достоинствах мистера Кемптона. Мисс Сейвари внимательно выслушала.
Ей исполнилось уже двадцать четыре года.
Сейчас, у Тэлботов, мистер Кемптон не находил нужным терять время. Если особа отвечает ему взаимностью - она даст ему понять это. Мистер Кемптон пригласил её на первые два танца - и мисс Сейвари с улыбкой его поблагодарила. В ответ на его комплименты, становившиеся час от часу все восторженнее, она лишь смущённо прикрывала правую щеку веером. Мистер Кемптон приободрился ещё больше. 'Как относится мисс Сейвари к жизни в деревне? Или она предпочитает жить в городе?' 'Городская жизнь утомительна для неё. Она мечтает о тихом и уютном доме на природе...', заметила мисс Сейвари, узнав от родственницы-свахи, что у мистера Кемптона обширное имение в четырех милях от города. Самым забавным было то, что Сесили и вправду не любила город. Мистер Патрик Кемптон был приятно изумлён сходством их взглядов. Он уже не молод и так хотел обрести спутницу жизни, тоже мечтающую о тихих радостях супружества... Мисс Сесили потупилась и смутилась. Согласна ли она разделить его судьбу?
Боже мой. Неужели? Мисс Сейвари возликовала. Решительный мужчина. Но она тихо заметила, что всё будет зависеть от воли отца. Глаза её сияли.
Мистер Кемптон направился на балкон, где до этого заприметил сэра Винсента. Для последнего это был приятнейший сюрприз. Он не рассчитывал на мистера Кемптона, известного холостяка, при этом успел отчаяться - ни мистер Тэлбот, ни мистер Шелдон, и никто из мужчин не обратил особого внимание на его девочек. И вдруг - такая удача! Он с радостью отдаст дочь за столь безупречного и достойного человека, заверил мистер Сейвари мистера Патрика Кемптона, и особенно радостно, что теперь он, сэр Винсент, породнится с такой уважаемой особой, как леди Холдейн, дочь которой замужем за его братом, и счастливый отец во всеуслышание объявил о помолвке мисс Сесили.
Радостно изумлённая, Сесили поздравила подруга Энн Гилмор, с улыбкой и поздравлениями подошли и мисс Кора Иствуд, и мисс Лилиан Лавертон, и мисс Эмили Вудли, и мисс Рейчел Хеллоран. 'Какая радость, дорогая, как ловко вы всё скрывали! Я уверена, вы будете очень счастливы!' Правда, мисс Элиза Харди, приятельница Лилиан и Эмили, недоумевала: 'Но ведь он такой старый...' Но кто слушает дурочку-то? Однако, мисс Глэдис Сейвари и мисс Эннабел Тэлбот продолжали сидеть у стола, и даже отвернулись, однако, созерцая в зеркале, висящем напротив, их озлобленные и исполненные зависти лица, мисс Сесили Сейвари и впрямь почувствовала себя счастливой. 'Муж, свой дом, хозяйка....' Прекрасный вечер...
Гости провозгласили тост за первую помолвку в этом сезоне, после чего танцы были продолжены, а нетанцующее общество разбилось на несколько кружков. При этом мистер Раймонд Шелдон дал себя поймать мисс Хилдербрандт и сел играть в вист. Миссис Грэхем не было в числе гостей, не было и Патриции, а вожделеющие взгляды девиц ему уже наскучили. Завершая партию, Раймонд вдруг заметил Джулиана Монтэгю, что-то говорящего мисс Коре Иствуд. Вид мистера Монтэгю изумил его. Они не были друзьями, но кое-что в Джулиане Раймонду нравилось - чувствовалось личностное начало и странное, не поддающееся определению обаяние. Но сейчас виконт с удивлением заметил, как не похож на себя Джулиан: в его глазах было необычное для него выражение рабской покорности, надломленной слабости и потерянности. Черты Джулиана странно обострились, мистер Монтэгю казался больным.