Гадалка глянула на фото, на шар.
- Ох, и клубок здесь сплелся. Не разберу я. Вроде есть отец у девочки, то ли далеко он от неё, то ли рядом. Пока не пойму. Но твоя внучка сильная. Выдержит, - она отвернулась от шара. - А отца девочке обязательно найдите. Тогда она болеть бросит. Замуж для этого должна выйти твоя внучка.
Дочку подлечили, хрипы прошли. Зоя, сняв остатки денег с банковской карточки, уехала с Ксюшей на юг, на все оставшееся лето. Здоровье девочки важнее всего на свете. Пусть подышит морским воздухом.
Вернулась женщина в конце августа. Денег на её счету оказалось совсем мало, в квартире, где она жила с Антоном, в дверь были врезаны новые замки. Зоя давно ожидала подобного. Свекровь неоднократно намекала, что Зоя и Ксюша должны освободить эту квартиру, она принадлежит им по документам. Зоя грустно глянула на свое бывшее жилье. Пришлось ехать к бабуле - Аделаиде Семеновне. Свекровь позвонила вечером, брюзжала по телефону:
- Пора оставить барские замашки, Зоя. Зачем ездила на юг? И была там так долго! Живи, Зоенька, по средствам. Ты теперь вдова. Больше на твою карточку перечислений не будет. Мы так решили.
- Спасибо, мамочка, - ответила Зоя. - И от вашей внучки большое спасибо. Бог не забудет ваших благодеяний.
- Зоенька, ты нам чужая, и внучка не наша. Я уверена, что Антон не был отцом твоей Ксении.
- А мне чихать, в чем вы уверены, мамочка, - разозлилась Зоя. - Я ведь у вас ничего не прошу. Вы, самое главное, больше не звоните нам.
- Но еще не решен вопрос с квартирой, - противно-ласково протянула свекровь.
- По-моему, я после приезда туда не попала, - ответила Зоя.- Вы в мое отсутствие, как владельцы квартиры, через суд выписали меня и девочку.
- Я о бабулиной квартире.
- О бабулиной... - протянула женщина.
Аделаида Семеновна, бабушка мужа, у которой теперь жили Зоя и Ксюша, стоящая напротив, выхватила трубку.
- Вот что, Арина, - начала старая женщина решительным тоном, - сюда больше не звони. Все не угомонишься, жадность тебя душит. Смотри не задохнись! А сюда не лезь! Здесь мои владения. Это моя квартира. Даже не суйся! Мне Антон её подарил! А то, смотри, я заявлю, что вы должны мне платить алименты. Через суд заставлю платить. Мне уже за восемьдесят. А я уж с вас, знаешь, сколько стрясу.
Свекровь что-то ответила и быстро бросила трубку. Аделаида Семеновна торжествующе засмеялась.
- Зоюшка, - ласково обратилась к расстроенной женщине бабушка покойного мужа. - Плюнь ты на них. Не получат они квартиры моей. Я на тебя завещание написала. Проживем мы с тобой. Ты устроишься на работу, я буду с Ксенией сидеть... Много ли нам надо?
- Проживем, - согласилась Зоя. - Я на них и не рассчитывала. Мне за Ксюшу обидно. Антон так её любил. А ей ничего не досталось из денег отца, - она помолчала минуту. - Ну ничего. Выживем. Я пойду работать. Буду сдавать мамин дом в деревне и работать.
- Вот и хорошо, - согласилась Аделаида Семеновна. - Только живите со мной, не уходите, мне хорошо с вами. Сразу тоска моя куда-то исчезла. Я Ксюшеньку буду учить играть на пианино.
Бабушка мужа, старенькая, но вполне еще крепкая, добрая интеллигентная женщина, сказала, что будет сидеть с правнучкой. Нельзя отдавать девочку в садик, опять заболеет. Но о прежней работе для Зои, что была при Антоне, и мысли не было. В магазинах ей делать нечего. Её вышвырнули, как ненужную вещь. Хотя новый владелец магазина "Обувной мир", Игорь Вальяжников, муж сестры Антона, предложил ей пойти в продавцы на определенных условиях. Не дождется. Этот магазин Зоя вместе с мужем создавала. Но на другую, хорошо оплачиваемую работу, оказалось, устроиться было невозможно. В стране бушевал кризис. Зоя вспомнила свою профессию и вышла учителем в родную свою деревенскую школу, что была в пяти километрах от города. В деревне платили чуть побольше, чем в городе. В этот год умерла старая учительница географии Елизавета Степановна Семенова, бывшая классная руководительница Зои. Зою Александровну Наумову взяли на её место. Директором школы была Лебедева Надежда Николаевна, дальняя родственница Зои.
Поползли один за другим одинаковые дни. Зоя вспоминала географию, удивлялась, как хорошо она все помнит. С учениками контакт легко установился. Зоя смеялась: "У нас принцип ненападения. Я их не трогаю, они меня".
Дома тоже было все в порядке. Ксюша после юга болела совсем мало. С бабушкой у них было полное взаимопонимание. Только ребенок упорно сопротивлялся музыке. Ксюша не хотела сидеть за инструментом. Приближался Новый год. Пятилетняя Ксюша попросила бабушку написать письмо Деду-Морозу. Зоя всплакнула, когда Аделаида Семеновна подала ей с извинениями конверт:
-- Ты уж прости, Зоюшка. Но не смогла я сказать девочке, что не надо такого писать. Вот записала её просьбу, старая дура.
В письме были слова: "Дед-Мороз. Приведи мне, пожалуйста, моего папу. Не надо мне никаких игрушек и конфет, я не буду у мамы никогда просить мороженого, я даже буду слушаться бабушку и играть на пианино. Пусть только у меня будет папа!" Женщина вытерла невольно набежавшую слезу, пряча письмо в сумочку.
-- Знаешь, что еще сказала Ксюша, когда мы писали письмо? - спросила Аделаида Семеновна.
-- Что? - грустно улыбнулась Зоя.
-- Маленькая хитрюшка сказала: "Если у меня будет папа, он мне купит и игрушки, и конфеты, мороженое. А маме мы опять не будем говорить, что я ем мороженое. Я буду кусать его маленькими-маленькими кусочками.
-- Как при Антоне, - ответила женщина.
-- Ты думаешь, Ксюша помнит отца?
-- Не знаю, - ответила женщина. - Но он ей по-прежнему часто снится, она говорит о нем.
-- Наверно, не может никак успокоиться душенька Антона, что послушал свою мать Арину и в результате оставил дочь без средств к жизни. Переживает, как тут его малышка живет, на какие деньги...
-- А я на что? - сердито возразила Зоя. - Пусть Антон лучше своей мамочке во снах является. Может, совесть у неё проснется?
-- Не проснется, - уверенно произнесла старая женщина.
Зоя успешно работала. В школах в феврале проходили вечера встречи. Пятнадцать лет назад Зоя окончила школу, в которой сама теперь работала. Её одиннадцатый класс отвечал за вечер встречи. Старшеклассники были оживленны и тщательно подготовили большую программу. Сделали несколько ярких газет, разыскали старые снимки, продумали вопросы интервью для выпускников, организовали дискотеку. Зоя дергалась, переживала за свой класс, когда начался вечер. Но все шло благополучно. Официальная часть завершилась, все стали танцевать. Женщина всматривалась в пришедших людей: вдруг кто мелькнет из её класса. Ведь нет в живых Елизаветы Степановны, можно будет собраться вокруг Зои, она и бутылочку конька припрятала для этого дела. Но, увы, никого не было. Как-никак пятнадцать лет прошло.
Уставшая Зоя пошла в свой кабинет. Прошла в лаборантскую, где хранились карты, глобусы и прочая дребедень. Девчонки из её класса сидели на партах и вполголоса обсуждали вечер. Они устали, но были довольны. Вечер явно удался. Зоя вспомнила: когда она принимала этот класс, то получила самые нелестные характеристики: непослушные, своенравные, Елизавета Степановна находила как-то с ними общий язык, и они её любили, но классная мама уже болела, вот детишки и распустились. Правда, класс был не из легких. Учились кое-как. Прогуливали. До сих пор Зоя улыбается, вспоминая свой первый классный час в этом классе.
Красивая стройная женщина в обтягивающем модном костюме, совсем не похожая на учительницу, уверенно вошла в класс. Ничего не скажешь, встали при её появлении. Мальчишки бросили заинтересованные взгляды: еще бы такая фигура. Девчата насторожились. Зоя начала знакомиться. Одиннадцатиклассники вежливо её выслушали. Зоя все сказала и решила их отпустить. Как вдруг один, самый красивый и, как впоследствии оказалось, самый наглый парнишка из класса протянул:
- И это все?
- Все, - ответила Зоя.
- А сказку? - красивые карие глаза Березкина Георгия, в окружении длинных черных ресниц, смотрели, не мигая, на Зою.