Роскошная тюремная камера, высказывается Саймон.
Как я и говорил, это не всем по вкусу, соглашается агент. Но уж если приглянется…
Саймон нажимает на панель в стене рядом с кроватью, и открывается еще одна ниша – гардероб. Места в нем – всего на десяток нарядов.
Одно из правил – на полу ничего быть не должно, спешит сообщить агент. Все должно быть убрано.
Саймон хмурится. А как узнают-то?
Договор предусматривает регулярные проверки. К тому же, если какое-то правило нарушено, уборщики обязаны известить агентство.
Ну уж нет, говорит Саймон. Это как в школу вернуться. Никому не позволю выговаривать мне за то, что я не подобрал с пола грязную рубашку.
Я вдруг понимаю, что с тех пор, как я переступила порог этого дома, я не испытала ни единой панической атаки, ни разу не вспомнила об ограблении. Я чувствую себя в полной безопасности; дом изолирован от внешнего мира, словно окутан коконом. Мне вспоминается фраза из моего любимого фильма. Там все так чинно, благородно. Разве что-нибудь плохое с тобой может там приключиться?[2]
Так-то, понятное дело, все классно, продолжает Саймон. И если бы не правила, то мы бы, наверное, заинтересовались. Но мы неряхи. Сторона Эм в нашей спальне – вообще «Французский связной», когда там бомба взрывается.
А, ну раз так… говорит агент, кивая.
А мне нравится, выпаливаю я.
В самом деле? удивленно спрашивает Саймон.
Здесь необычно… но ведь хозяина можно понять, да? Если ты построил нечто подобное, невероятное, то понятно, что ты хочешь, чтобы там жили как надо, так, как бы тебе хотелось. А иначе какой смысл? И тут чудесно. Я ничего подобного раньше не видела, даже в журналах. Мы же сумеем поддерживать порядок, правда? Ради того, чтобы жить в таком месте?
Ну… ладно, неуверенно говорит Саймон.
Тебе тоже нравится? спрашиваю я.
Если тебе нравится, то мне и подавно, говорит он.
Нет уж, говорю я, тебе по-настоящему нравится? Перемены нас ждут большие. Я не хочу, чтобы мы на это пошли, если тебе по-настоящему не хочется.
Агент с удовольствием наблюдает, как разворачиваются наши прения. Но у нас всегда так: мне в голову приходит мысль, Саймон размышляет над ней и в конце концов соглашается.
Ты права, Эм, медленно произносит Саймон. Лучшего варианта нам не светит. А если уж мы хотим начать с чистого листа – то так уж почище будет, чем если мы просто в какую-нибудь обычную квартиру въедем, правда?
Он поворачивается к агенту. Ну, что дальше делать?
А, говорит агент. Вот это как раз непростая часть.
– Последнее условие? А что с ним?
– Вы удивитесь, сколько людей – несмотря на все ограничения – хотят попробовать. Так вот, последняя преграда – в том, что архитектор оставляет за собой право вето. То есть он решает, подходит жилец или нет.
– Лично, хотите сказать?
Камилла кивает: – Если до этого доходит. Сначала человек заполняет внушительную анкету и, разумеется, расписывается в том, что ознакомился с условиями аренды и все понял. Если он проходит этот этап, то ему предстоит собеседование с хозяином дома – там, где тот в данный момент находится. Последние несколько лет это означало Японию, он строил небоскреб в Токио. Но сейчас он опять в Лондоне. Правда, обычно он собеседованием себя не утруждает: мы просто получаем е-мейл с отказом. Без объяснений.
– Кто обычно проходит?
Она пожимает плечами: – Мы сами так и не выявили закономерности. Хотя мы заметили, что студенты-архитекторы не проходят никогда. Также не сыграет вам на руку и опыт проживания в подобных домах. Скорее, наоборот. А так… мы знаем не больше вашего.
Я оглядываюсь по сторонам. Если бы я построила этот дом, думаю я, то кому разрешила бы в нем жить? Как распознала бы по анкете подходящего жильца?
– Честность, – медленно говорю я.
– Что-что? – озадаченно смотрит на меня Камилла.
– В этом доме главное – не то, что он красивый. А то, сколько труда в него вложено. Компромиссов тут никаких, в чем-то даже жестоко. Но человек вложил всего себя, всю свою страсть до последней капли, в создание того, что будет на сто процентов таким, как он хочет. Тут есть… это прозвучит претенциозно, но тут есть принципиальность. Мне кажется, хозяин ищет людей, готовых жить в нем так же честно.
Камилла пожимает плечами. – Может, вы и правы. – Судя по тону, она сомневается. – Так вы согласны попробовать?