— Друг семьи. Извините, у меня много дел. Увидимся попозже. Гвенни все вам покажет и расскажет. Багаж сейчас привезут. Освобожусь я не раньше вечера, но вы в хороших руках. До встречи.
Дженни едва удержалась, чтобы не послать ему воздушный поцелуй на прощание. Это было бы слишком. Суровый немногословный ранчеро, привыкший отдавать приказы и выслушивать отчеты об их исполнении, не может адекватно воспринимать подобные невинные шутки. Решено: Дженни будет наслаждаться этим волшебным местом, этим красивым и необычным домом, этой восхитительной природой, а что до хозяина всех этих красот… Он весьма и весьма привлекателен, но что интересного в юристах? Которые объезжают лошадей…
Хозяйка дома, Эсамар, оказалась самым милым и самым несчастным созданием на свете. Она покорила сердце Дженни с первых секунд знакомства, воскликнув с искренним облегчением:
— Ох, слава Богу, вы здесь и вы так прекрасны! Если бы вы знали, как я рада! Карла — прелесть, но, честно говоря, я ее побаиваюсь. Рядом с ней я всегда вспоминаю, что во мне всего полтора метра росту, предки мои были индейцами, а сама я родилась в глухой деревушке в сердце сельвы. Абсолютно полноценный комплекс неполноценности. Но с вами мы поладим.
— Наверняка. Наверное, потому, что во мне почти два метра, и я тоже родилась в глухой деревушке, только под Дублином, а предки мои были ирландцами, что еще хуже, чем индейцы.
Они обе рассмеялись и чокнулись высокими бокалами с ледяным лимонадом. После этого маленькая черноволосая женщина посерьезнела.
— Нам с вами предстоит испытание, особенно вам, потому что я-то без зазрения совести спрячусь за вашу спину.
— Думаете, я могу наделать ошибок?
— Дженни, милая, конечно, нет. Ошибки — это моя прерогатива. В вас чувствуется класс. Стиль. Шик. У вас смеющиеся глаза, а значит, бесстрашное сердце. Потом, я всегда боялась красавиц, всю свою жизнь, а вот вас совсем не боюсь. Вы — хороший человек, и все у вас получится.
— Ох, Эсамар, я совсем не так безмятежна. Мой рост…
— …Прибавляет вам великолепия. Такой и должна быть хозяйка дома. Я себя никогда не чувствовала хозяйкой. Вся эта роскошь не для меня. Отец Дона, мой муж, привез меня сюда, и я первое время даже не могла спать под крышей. Боялась этого дома. Думаю, он так и не стал для меня родным.
— Но дом прекрасен. Никакой вычурности, все красиво и естественно.
— Это Дон. Он ведь тоже вырос в простых условиях. Знаете, многие, разбогатев, кидаются в крайности. Наш сосед, вы его увидите на приеме, живет неподалеку, на излучине Реки. Километров двадцать отсюда. И вот, представляете — сельва, Амазонка, а на берегу стоит кошмарное чудище из пластика и бетона. Днем жара, во время дождей по стенам ползают мокрицы, но зато античные статуи на галерее стоят, и отхожее место напичкано электроникой.
— Интересно, зачем?
— Никто не знает. Всю электронику замкнуло почти сразу. Сыро. Это же Лес.
Дженни помолчала, а потом осторожно поинтересовалась:
— Эсамар? Расскажите мне немного о Фергюсонах. Вообще об этой семье.
— Строго говоря, Фергюсонами можно считать только Дона, да его покойного отца. Все остальные — Арьеда. Масса гонора, денег и родословная до Ноева ковчега. Среди них есть совсем неплохие люди, как Карла, например, есть отвратные, есть невыносимые, но в целом это настоящий латиноамериканский клан. Дон о них и знать не знал до пятнадцати лет, но сейчас в нем проснулся зов крови. Что поделать. Родня. Могу сказать только одно: он единственный нормальный человек среди них.
— Но он довольно суров.
— О, вы не знали его отца. Этот одним движением бровей разворачивал табун лошадей. Говорил мало, не признавал нежностей и считал, что все зло от цивилизации.
— Что ж, в чем-то он прав. Достаточно взглянуть вокруг, чтобы понять: человек здесь совершенно лишний. И без него хорошо.
— Дженни, я не зря в вас влюбилась с первого взгляда. Клайд тоже одобрил бы ваши слова.
— Вы любили его?
Маленькая женщина ответила просто и тихо:
— Очень. Но он всю жизнь любил другую. Мать Дона. Я так и не смогла занять место в его сердце.
— Клайд Фергюсон был богат?
— С точки зрения моей деревни — баснословно. У него были неплохие сбережения, ведь он почти ничего не тратил на себя, только на лошадей, да на снаряжение, но основной капитал достался Дону от Арьеда. Впрочем, Дон и сам довольно успешен. Он консультирует в качестве юриста, а кроме этого имеет собственный бизнес в Нью-Йорке. Только не спрашивайте меня, чем он занимается. Банкир — видимо, это правильнее всего назвать так.
Дженни кивнула. Она тоже не слишком хорошо представляла, чем конкретно занимаются банкиры.
— Эсамар, простите, если я не слишком тактична… но вы не выглядите счастливой, так ведь?
Эсамар улыбнулась, и смуглое лицо стало почти прекрасным.
— Почему у меня такое чувство, что я знаю вас целую вечность, Дженни? Мне легко с вами. Мне впервые за много лет хочется говорить о себе. А что до счастья… Знаете, в юности нам кажется, что любовь способна изменить того, на кого она направлена. Многие несчастны в браке, но чтобы это понять, надо пробыть в этом самом браке достаточно долго.
Дженни задумчиво кивнула и ободряюще улыбнулась Эсамар.
— Я рада, что вы мне доверяете. Это все ирландская кровь. Знаете, чем ирландцев наградили феи?
— Чем же?
— Умением не только слушать, но и слышать. Поэтому среди нас так много колдунов. Хотите, наколдую вам хорошее настроение?
Эсамар улыбнулась в ответ, но в глазах ее сквозила печаль.
— Иногда я думала, что если бы убрать портрет Исабель… матери Дона, то все бы изменилось. Но Клайд любил ее до конца своей жизни. Ее одну. Наверное, сейчас они вместе на небесах, а мне… мне и потом не найдется места рядом с ним.
Дженни неопределенно повела рукой в воздухе.
— Может и так, а может и нет. Вы же очень молоды, Эсамар. Надо идти вперед. Совсем необязательно хоронить прошлое, и уж совсем неправильно хоронить в прошлом себя. Вы можете выйти замуж. На этот раз удачно. Жизнь — штука непредсказуемая.
— О нет. Это не для меня. Вы — другое дело. Вы очень молоды, но главное — вы полны жизни. А я уже смирилась с ролью вечной вдовы.
— Но вы ведь красивы!
— И что с того? Кого можно встретить на берегах Амазонки? В сельве?
Дженни мечтательно зажмурилась.
— Кого угодно. И уж наверняка не прыщавого хлыща наподобие тех, что тусуются на ночных дискотеках и курят марихуану, чтобы выглядеть круче вареных яиц. К тому же здешние места просто располагают к волшебству! Почему бы не Принц? Ладно, я вас заболтала, а нам пора приступать к делу. Вы, разумеется, знаете всех, кто будет на приеме?
— Да.
— Есть среди них симпатичные вам люди? Ну хоть парочка?
— Что ж, есть, но это просто друзья…
— Эсамар! Выше голову! Не будем относиться к приему, как к каре Господней. Пусть это будет праздником. Для всех, но главное — для вас.
— Дженни, вы меня заражаете уверенностью, а для меня это внове…
— Надо же начинать когда-нибудь. Кстати, а Гвеннн? У нее есть парень?
— Есть, но это проблематично. Он англичанин.
— И в чем же проблема?
— Он один из наших ранчерос, но это может прекратиться в один момент. Фредерик Эшли приехал на Амазонку в поисках приключений, а дома его ждут родители и университет. Его отец заседает в палате лордов.
Дженни звонко рассмеялась.
— Значит, наша Гвенни окрутила аристократа. Замечательно!
Эсамар не выдержала и тоже рассмеялась.
— У них очень нежные и невинные отношения. Дону парень нравится, мне тоже, Гвенни не может без него и дня прожить, но я очень волнуюсь за нее.
— А сам Фредди-аристократ?
— О, он так мечтал пожить жизнью настоящего героя и покорителя Амазонки, что сейчас выглядит совершенно счастливым. И вообще он очень симпатичный, никогда не скажешь, что будущий лорд…
— Надо с ним познакомиться.
Эсамар взглянула на веселую, огненноволосую красавицу с зелеными глазами и неожиданно с грустью подумала: «Только не отбирай его у Гвенни! Ты хорошая девочка, это сразу видно, но не всякий мужчина способен устоять перед блеском твоих зеленых очей!»