Таковы рассказы Тертуллиана. Отметим некоторое различие между первым и вторым описанием сатирического персонажа. В первом случае Тертуллиан говорит, что у него были ослиные уши (auribus asininis), а во втором – что лошадиные, буквально: «уши мерина» (auribus cantherinis или, по другой рукописи, auribus canteriorum). Можно подумать, что указание на мерина предполагает восприятие персонажа картины как кастрата, либо как обрезанного (обрезание часто уподоблялось кастрации), тем более, что автором картины был иудей. Однако в «Апологии» Тертуллиан пишет, что и римляне почитали меринов вместе с богиней скота Эпоной (XVI, 5), показывая тем самым, что не видит в мерине ничего специфического. Следовательно, нужно думать, что во втором описании сатирического персонажа указание на мула появилось случайно, оно не вполне точное, и речь все-таки идет об ослиных ушах и об ослоподобии христианского бога. Во всяком случае, в названии Onocoetes (т. е. греч. ~Onokoi, thj) присутствует ключевое слово o; noj – осел.
В 1857 году при раскопках одного из солдатских помещений Палатинского холма в Риме было обнаружено примечательное граффити, относящееся примерно к III в. На стене помещения нацарапана картинка, изображающая юношу, который обращается с молитвой к распятой на кресте фигуре – человеку с ослиной головой. Вырезанная ниже греческая надпись гласит: «Алексамен поклоняется богу». Понятно, кто именно изображен распятым на кресте, как ясно и то, что юноша Алексамен – христианин. На другом граффити, открытом в тех же помещениях, относящемся к тому же времени и нацарапанном, по видимому, той же рукой, Алексамен назван fidelis («верный»), – так, как обычно называли себя христиане.
Позднее было обнаружено еще несколько подобных изображений. На терракотовом фрагменте, найденном в 1881 г. в Неаполе и датируемом первым столетием, изображена ослоголовая фигура, одетая в тогу, которая сидит на стуле со свитком в руке посреди множества обезьяноподобных учеников. Правда, в отличие от Палатинскогограффити, в этом изображении ничто не указывает персонально на христиан. Вполне вероятно, что на терракоте представлена карикатура на некую философскую школу или религиозную группу, не обязательно христианскую. Однако мы имеем еще одно изображение ослоподобного учителя на гемме примерно той же эпохи: он представлен выступающим перед двумя учениками (изображенными как нормальные люди), одетым в паллиум – форму плаща, специфическую для священных персонажей в раннехристианском искусстве [14]. Наиболее ранние изображения Христа в христианских катакомбах в Риме также представляют его одетым в короткую тунику и паллиум. Последнее обстоятельство позволяет установить определенную связь между ослоголовым учителем на гемме и основателем христианства (хотя не следует забывать, что раннехристианские изображения Иисуса сами были стилизованы под общий тип), а в изображении видеть иллюстрацию представления об ослопоклонстве христиан.
Все эти находки не только подтверждают рассказы Тертуллиана и Минуция Феликса, но заставляют думать, что подобный взгляд был весьма распространен и был не случаен. Историки раннего христианства обычно объясняют подобное представление издевательским отношением к христианам со стороны враждебной толпы, ибо в народных сказаниях и баснях осел олицетворял глупость, упрямство, похотливость и считался нечистым животным (Плутарх. Об Исиде и Осирисе, 30; Климент Александрийский. Строматы, II, 94, 5; IV, 12, 4; Коран 62:5). Предполагается также, что представление об ослопоклонстве христиан связано с самой христианской проповедью. Следуя Евангелиям, Иисус въехал в Иерусалим верхом на ослице, исполняя таким образом пророчество Захарии, 9:9 [15]. Раннехристианские экзегеты объясняли эту сцену символически: «подъяремная ослица», на которой сидел Иисус, обозначала народ иудейский, а сопровождавший ее осленок – язычников (Иустин. Диалог с Трифоном иудеем, 53; Иероним. Комментарий на Мф 21:4-5). Символическое толкование христианами ветхозаветных рассказов также могло дать пищу недругам Церкви. Так, например, Иустин Мученик, касаясь Быт 49:10-11, видел в осле или коне символ пришествия Христова (1-я Апология, LIV, 7). Ириней Лионский (135-202 гг.) находил в валаамовой ослице «образ тела Христова, на котором все люди, отдыхающие от их трудов, едут как в колеснице» (Fr. 21). То же «тело Христово» видел Ириней и в ослиной челюсти, с которой Самсон сражался с филистимлянами (Fr. 40). Образное уподобление Христа ветхозаветным агнцу, тельцу, быку (Вт 33:17 и др.; Тертуллиан. Против иудеев, X, 7) также легко могло быть истолковано в прямом и негативном смысле.