Время поднимать ставки.
- Нашёл чем пугать, - хмыкнула я и извлекла из сумки свой мобильный, - я сама ему позвоню!
Если сейчас он меня не остановит, я буду выглядеть либо полной идиоткой, спасовавшей в последний момент, либо стану брошенной накануне свадьбы невестой.
- Очень хочется на это посмотреть! - Лёха облокотился об стену, скрестил руки на груди и с дурацкой ухмылкой не сводил с меня глаз.
Ставка не сыграла, пора выкручиваться, но в голову не приходило ни одной идеи, как красиво ретироваться.
- Зуев, перестань дуться и делать вид, что ты мне не рад, мы оба знаем, что это не так.
Лёха выпустил воздух из лёгких и повернул голову в сторону, а я воспользовавшись моментом, бросила телефон в сумочку.
- Давай пропустим момент, где ты злишься и строишь из себя неприступную статую, - коварно улыбалась я, - и сразу перейдём к сути.
- Вот как, - Лёха с интересом на меня смотрел, - я смотрю, ты сегодня в игривом настроении.
- Немножко, - я кокетливо ему подмигнула.
- Флиртуешь со мной? - Зуев многозначительно улыбнулся.
- Может быть.
Я пошатывалась на месте, раскачиваясь как маятник, а Лёха пялился на меня, не скрывая наглой усмешки.
- Слышишь звук? - он повернул голову на бок, чуть приподнимая ухо куда-то к потолку.
Я попыталась собрать всю оставшуюся концентрацию и внимательно прислушалась, но единственным звуком в комнате было эхо бегущих стрелок настенных часов.
- Не слышу, - серьезно сказала я.
- Ну как же? - удивился Лёша, - вот же он… тук..тук..тук… неужели не слышишь?
Я ещё раз навострила уши, но по-прежнему ничего не улавливала.
- Это тебе со дна стучат, Соколовская! - Зуев расплылся в злорадной улыбке, - Говорят, Машка совсем потеряла рамки приличия, ездит ночью пьяная по мужикам и неумело пытается флиртовать.
Я смотрела на Леху с обидой и болью, пристально и тревожно, а потом не выдержала и заплакала. Хуже пьяной женщины может быть только пьяная ревущая женщина. Видимо, мне показалось, что на сегодня я не достаточно унижена и оскорблена и ещё есть к чему стремиться.
Я развернулась к окну и смотрела в тёмную пустоту, роняя слёзы, а Лёха тихо стоял где-то за моей спиной. Ночь была мрачной и беззвёздной, от того на душе становилось ещё печальнее. Я хлюпала носом и глотала горькие горошины. Зачем я вообще сюда приехала? Выставила себя полным посмешищем, Лёха будет ликовать над этим до конца своих дней.
- Я вызову тебе такси, - Зуев говорил спокойнее, - не приезжай больше.
- Не могу обещать, - я вытерла слёзы и развернулась к нему.
- Вот чего тебе в жизни не хватает? Чего ты с жиру бесишься? - устало произнёс он.
- Тебя не хватает, - робко ответила я.
- Не говори так! - Лёха снова вспыхнул и я дёрнулась от неожиданности, - как ещё тебе объяснить, чтобы ты оставила меня в покое?
- Никак, - коротко сказала я.
- Зачем ты унижаешься?
Его слова были очень жестокими и больно ранили меня прямо в сердце, Зуев знал на что нужно давить, чтобы вывести меня из себя.
- Ты думаешь, завалишься ко мне посреди ночи, поплачешь, надавишь на жалость, и все снова станет по-твоему? Ничего подобного! Ты упустила свой поводок, питомец выбрался на волю!
- Что ты несёшь? - устало сказала я.
- Я знаю эти слёзы и почему ты плачешь! Возможно, ты даже этого не осознаешь, но ты ревешь по себе любимой, - Лёха гневно чеканил каждое слово, - тебе очень себя жалко, потому что больше ты не чувствуешь себя любимой, тебе же нужно чтобы я всю жизнь просидел у подножия памятника твоему эгоизму!
- Это не правда! - обиженно выпалила я.
- Хорошо, чего ты тогда от меня хочешь?- Зуев остановился перевести дыхание,- Только не неси этот бред про нашу святую дружбу! Зачем ты сюда приехала?
Я задумалась.
Я молча стояла напротив него и чувствовала, что трезвею, ко мне возвращались ясность сознания и четкость фокусировки, но нужные слова так и не находились. Мне казалось, я лечу в пропасть, судорожно цепляюсь в агонии руками и ногами за пустоту, но никак не могу ухватиться. Я понимала, что теряю его с каждой секундой.
- Долго думаешь, - злился Лёха, - вот об этом я тебе и говорил, ты просто привыкла, что…
- Да заткнись ты уже! - выпалила я, резким рывком схватила его за шею и притянула к себе.
От неожиданности он сначала растерялся, затем попытался отклониться, но я буквально впечаталась в его губы, впиваясь в них мертвой хваткой. Я сжимала его кожу с такой силой, что уверена, на ней останутся следы от моих ногтей. Лёша держал руки на моих запястьях, пытаясь отодвинуть меня назад и эта странная борьба длилась какое-то время, пока он не обмяк и не сдался. На мгновение он расслабился, а потом хищно впился в мои губы, кожу обожгло его горячее дыхание и сердце застучало втрое быстрее. В этом поцелуе не было ни капли нежности, Зуев жестко и властно прижимал меня к себе, лишая воздуха. Внезапно он отстранился, внимательно посмотрел на меня и в его зелёных глазах я увидела шальные дьявольские искры, а потом он снова накрыл меня страстным поцелуем. Лёша приподнял меня в воздухе и усадил на подоконник, вплотную прислонился ко мне и жадно целовал. Его руки блуждали по моему телу, он то гладил меня, то крепко сжимал, спускался вниз по шее к ключице, оставляя влажную дорожку от своих губ, меня обдавало жаром, я зарывалась пальцами в его волосы и прижималась к нему ещё ближе. Я хватала его за плечи, рвано дышала и теряла голову от выпитого алкоголя и нехватки воздуха. Я горела в его руках, кусала его губы, а Зуев не давал мне ни секунды, чтобы опомниться, впиваясь в меня ещё сильнее. Это было грязно, но притягательно, как будто демоны сидели не только в Леше, но и во мне.