Лёха отошёл первый, вытер разбитую губу и потрогал нос, кажется, он снова был сломан. Он схватил с пола мои туфли, бросил их в руки Антону, который до сих пор до конца не очухался, и резким рывком толкнул его за дверь, а потом сильно схватил меня за плечи и выставил меня в подъезд. Не успев сориентироваться и поймать равновесие я врезалась в Матвеева.
- Семейка придурков, - злобно зашипел Зуев, сорвал с вешалки мою сумку и швырнул в меня, - чтобы я никого из вас больше не видел никогда в жизни! Разбирайтесь между собой сами!
Он с размаху захлопнул перед нами дверь, но тут же высунулся назад и гневно прокричал.
- Ах, да! Совет вам, да любовь!
Я стояла босиком на ледяном бетонном полу и слушала, как быстро закрывается замок. Антон был шокирован и растерян не меньше меня, я смотрела в его разбитое лицо и не понимала, что делать дальше. Только что меня поймали с поличным и выкрутиться уже не получится. Я боялась, по спине бежал тревожный холодок и мои губы тряслись, я впивалась ногтями в ладони, оставляя глубокие следы на коже.
Пока Матвеев переводил дыхание, я стала спускаться вниз по лестнице, собирая босыми ногами всю грязь и мусор старого подъезда. Мне нужно было глотнуть свежего воздуха, чтобы набраться сил, впереди меня ждал ещё один бой. Антон плёлся за мной.
Я знала, что если не можешь избежать драки, бей первым. Пять минут назад по такому принципу действовал Зуев и избежал неприятного разговора, лжи и увиливания, поэтому уверенной походкой я шла к машине, намереваясь поступить точно так же. Чего мне терять? Дно я уже пробила, совесть попрощалась со мной окончательно, я пала так низко, что мне все равно не обелиться и не искупить вину.
Подождав пока Антон щёлкнет брелком сигнализации, я тут же запрыгнула на переднее сиденье и приготовилась разыгрывать самый знаменательный концерт в своей жизни. Матвеев сел за руль, с психом отогнул зеркало в кармашке над лобовым стеклом, и щурясь от боли, стал осматривать свои раны. Я ждала пока он хоть что-нибудь скажет.
- И как давно я ношу рога? - он гневно перевёл на меня взгляд испепеляющей ненависти.
- Какие рога? - тут же вспыхнула я, - что за спектакль вы устроили?
- Будешь отнекиваться? - злобно буркнул он, - не думала, что я найду тебя? Даже телефон специально отключила!
- Он сел, - я вскрикнула, - телефон сел!
Я залезла в сумку и бросила свой телефон Антону на колени. Конечно же он сел, я же его специально не зарядила накануне, чтобы в подобной ситуации не оказаться крайней.
- Что ты смотришь на меня? - продолжала я, - поставь его на зарядку и убедись в этом!
- Не делай из меня идиота! - заорал Антон и ударил по рулю, - что ты вообще тут делала?
Я сжалась от страха, но продолжила гнуть свою линию.
- Картошку жарила! Он после операции совсем один, мне стало его жалко, ясно?
- И поэтому не открывала дверь? - Антон снова психанул, схватил мой телефон и швырнул его в приборную панель, оставив на ней вмятину.
- Это он не открывал дверь, - визжала я, - Зуев хотел тебя выбесить и у него это получилось! Я просила его открыть дверь, но он не хотел! Почему ты вообще меня в чем-то обвиняешь?
Я кричала, как ненормальная, уверенно сверля его разъярённым взглядом.
- Я не знаю, что между вами произошло и почему он набросился на тебя с кулаками, но не нужно впутывать меня в свои игры! Я не сделали ничего плохого!
Какая же я дрянь! Мерзкая, подлая, лживая и трусливая дрянь! Меня тошнило от своих слов и от того, каким гнилым и изворотливым человеком я стала.
- Я не верю ни одному твоему слову! - орал Антон.
- Ну и не надо! - я срывалась на слёзы, - отвези меня домой, я соберу свои вещи, пусть это останется на твоей совести! Мне не нужна больше никакая свадьба! Какая может быть семья с человеком, который не может тебе доверять? Желаю, чтобы ты потом всю жизнь вспоминал, как из-за своей тупой ревности ты испортил наши отношения!
В аду меня уже ждут, потирая ручки. Зачем я это делаю? Почему пытаюсь удержать его такими дешевыми манипуляциями? Я ведь сама не верю в то, что говорю! Страх сжимал меня так крепко, что я уже не могла остановиться закапывать себя ещё глубже. Я рыдала, ругалась, обвиняла во всем Зуева, Антона и кого угодно, только не себя, я крутилась, как уж на сковородке, придумывая все более невразумительные оправдания и объяснения. Я смотрела, как он сомневается, терзается и изо всех сил пытается мне поверить, чтобы ничего не ломать, и сердце сжималось от обиды, что Антон любит меня так сильно, что опять готов обмануться.
Я ненавидела себя. Я не заслуживаю ни одного из них. Лучше бы они оба меня бросили.
Мы ругались в машине больше двух часов, выплескивая друг на друга все обиды и гнев, я первый раз в жизни видела, как Антон плачет. Мимо проходили люди и внимательно за нами наблюдали, некоторые даже останавливались, чтобы насладиться семейными разборками, но нам не было до этого никакого дела. Меня разрывало от боли, вины, страха, сожаления, самобичевания и желания все исправить, эти чувства по очереди брали надо мной верх и я то рыдала сама, то успокаивала его и начинала верить, что ещё есть шанс, что у нас все будет хорошо. Антона, как и меня рвало из стороны в сторону, мне казалось, что ещё секунда и я во всем ему признаюсь, но я трусила и осекалась. Он то кричал, что ненавидит меня, то говорил, что безумно любит и не сможет без меня жить. А я продолжала безапелляционно стоять на своём и убеждала его, что Зуев ничего для меня не значит. Я пыталась обмануть нас двоих. И я обманула.