Леона. ТВОЮ-Ю… МАТЬ! Стоило мне к плите повернуться, как тебя и след простыл! Ты все телек смотришь, а я, чтобы праздничный обед приготовить, полдня на магазины и плиту угрохала.
Билл. Жаркое с овощами.
Леона (задушевно, нараспев). Жаркое из барашка со свежими овощами с «Фармерз Маркет», приправленное лавровым листом и тимьяном.
Билл. Жаркое.
Леона. Установила в трейлере маленький банкетный столик, достала бабушкино серебро, кружевную скатерть, хрустальные подсвечники с серебряным узором в виде виноградной лозы, надраила их до блеска, все как положено, свечи поставила по бокам моей единственной вазы с одной только что распустившейся розой — талисманом, ну прямо как на фото в журнале «Дом и сад». Оказывается, я сама с собой разговаривала, пока у плиты возилась. Открываю я холодильник, чтоб достать студень с томатами… «Ну вот, готово», — говорю. Вхожу я и что вижу: телевизор и настежь открытую дверь; в голове начало путаться, тут я граненый графин с бургундским и грохнула. С импортным.
Билл. За бутылочкой пошел. Ты дрянь купила, хоть и импортную. Уткнулась в свое жаркое и кричишь: «Самое дорогое покупала».
Леона. Не сказал ни слова и даже записки не оставил. Взял и исчез! Разве так поступают? Куда тебя понесло?
Вайлет. Билл сегодня что-то не в настроении, Леона. Оставь уже его в покое.
Леона. Не в настроении уже двое, и у одного оно нарочно испорчено! Это твой чемодан? Опять выгнали, то есть выселили? Уличная аристократка? Хотите анекдот про двух таких «аристократок» из Дублина? Сегодня в магазине слышала. Одна из них, вся из себя, входит в паб и говорит бармену: «Два джина для двух аристократок». Он оглядел ее с ног до головы и говорит: «А вторая где?». — «А вторая — в канаве, отдыхает».
Никто, кроме нее, не смеется.
А я-то думала, рассмешу вас. (Подсаживается к Вайлет и Биллу.) Посмотри-ка на свои ногти, милая моя.
Вайлет. Сама знаю, что лак сходит.
Леона. Вот именно! Всю грязь видно.
Вайлет прячет руки под стол.
Бог ты мой, не будем, не будем больше говорить о таких пустяках. Чепуха все это.
Вайлет молчит.
Извини, я отлучусь на минутку. Пойду вон с той машиной разберусь, а тебе — вот лак для ногтей, оранжевый… Не унывай. А лучшее средство против уныния — это гильотина.
Вайлет. А я и не унываю.
Леона (смеется). Тогда извини. (Подходит к музыкальному автомату.) Надеюсь, никто не будет возражать против музыки, которую я буду проигрывать сегодня целый вечер. Понравится она кому-то или нет. (Наклоняется к автомату и ищет нужный номер на указателе «Классические мелодии».) Рок? Нет! Популяр? Нет! Классические мелодии? Да! Какой же номер? Какой же?
Вайлет. Нет у меня никакой тоски, пусть все знают. (Опускает руку под стол и начинает ею орудовать.)
Билл. Сама в тоске… И на других ее нагоняет. (Сидит на стуле, раскинувшись. Смотрит на Леону. Говорит не громко, но отчетливо.) Не дурно, а? Добро что надо. Свое.
Монк включает радио. Слышен только шум.
Леона. Выключишь, когда я… (Чувствует перемену в настроении сидящих за передним столом. Глаза ее широко раскрываются. Руки сжимаются в кулаки. Делает несколько шагов по направлению к столу, садится на корточки и заглядывает под него. Резко, как выстреливая.) ТЫ-Ы-Ы… ТВАРЬ! (Бросается на Вайлет. Та вскрикивает и подскакивает, опрокидывая стул.)
Монк. Держи ее!
Билл удерживает ее, загораживая своей массивной фигурой Вайлет. Он держит ее за плечи и ухмыляется в лицо. Следующие реплики звучат почти одновременно.
Леона. УБЕРИ РУКИ!
Монк. Не отпускай ее, ни в коем случае не отпускай!
Леона. Маккоркл, Я СЕРЬЕЗНО ТЕБЕ ГОВОРЮ!
Монк. Прижми ее к столу!
Во время этой сцены Монк выходит из-за стойки.
Ошеломленная Вайлет поворачивается кругом, затем вбегает в женский туалет.
Леона наступает Биллу на ногу. Тот вскрикивает и на секунду отпускает ее. Только Леона делает рывок, как Билл со всей силы бьет ее по заду. Она оборачивается, чтобы дать ему сдачи, и в этот момент Монк хватает ее сзади. Леона бьет его по голени, а Биллу достается удар шляпой прямо по лицу.