— Хорошо, я буду говорить. С чего мне начать?
Его попросили начать со службы в ДАГАРе — с событий, которым было уже больше сорока лет.
Разные мотивы движут молодыми людьми, когда они приходят в галактическую разведку. Макмайером двигал поиск совершенства. В то время он не смог бы описать, что он имеет виду, но он точно знал, что на обжитых планетах совершенства нет. Первое столкновение с Эолом заставило его поверить, что если он и не нашел искомое, то по крайней мере встретил единомышленников. Он чувствовал, что эолийцы несут в себе какую-то высшую тайну, прикосновение к которой требуется заслужить. Он начал служить, насколько это было возможно. Сначала служба состояла только в передаче информации о людях, их свойствах и свойствах их техники. Он не чувствовал себя предателем, как не был в его глазах предателем тот варвар, что бросил свое племя ради защиты осажденной Равенны.
Поначалу его немного оскорблял тот факт, что эолийцы предпочитали давать ему деньги, а не делиться тайнами. Конечно, деньги были не лишними. Выйдя в отставку, он начал несколько дел, которые сводились к доставке эолицам того, что они в данный момент желали — от образцов ткани до образцов тканей, причем, последнее пользовалось большим спросом. После того как восемнадцать лет назад ему едва удалось уйти от обвинения в контрабанде, он сделал вид, что отошел от дел. На самом деле он остался скрытым владельцем нескольких медицинских учреждений, основная задача которых состояла в сборе женских яйцеклеток. Макмайера удивляло, зачем эолийцам столько материала, точнее — материала от такого большого количества женщин. У него были предположения, что дальше происходит с яйцеклетками, и в кошмарных снах он видел, как эолийцы выращивают из них рабов или, как минимум, запасные органы. Он не предполагал, что высшие существа могут пасть так низко, что бы использовать человеческие яйцеклетки для собственного размножения.
Опуссум Лей прикрывал предприятие со стороны полиции до тех пор, пока не оказался в банке. Здесь у него появилась возможность обеспечить эолийцам безопасное движение капиталов. Со временем Макмайеру стали давать более опасные задания. В выполнении их ему помог Командор, который оказался незаменим для любых силовых акций. Пока Опоссум рулил деньгами, Командор сколотил группу отщепенцев и занялся пиратством в районе каппы Южного Треугольника. Макмайер недоумевал, зачем это эолийцам, но Командору, похоже, нравился сам процесс и в дополнительных объяснениях он не нуждался. В этом был и плюс и минус. Плюсом было то, что Командор не задавал вопросов, и это же было минусом — многие вещи он делал не спрашивая разрешения.
— Почему вы назвали себя Оракулом? — спросил Эдвардс.
— Это был позывной эолийцев. Я использовал его для внутренних нужд.
— Вы хотели быть как они?
— Вас интересует психология или факты?
Эдвардса больше интересовали факты. В деле "Гефеста" Командор полностью вышел из-под контроля. Он не дал Красноглазому убрать Мореля, но это было бы полбеды. Из-за своей жадности он полностью провалил операцию.
— Поговорим о ней позже, — прервал его Эдвардс, — почему нужно было устранить Мореля?
— Сначала мне поручили за ним следить. Парень все время болтал про какой-то сигнал из другой галактики. Нужно было выяснить, что ему известно об этом сигнале. На каких станциях он принимался, в какое время и с какой периодичностью. Потом, когда Морель занялся поисками Клемма, они решили, что от парня больше головной боли, чем информации, и что лучше от него избавиться. Содержимое его комлога я должен был передать в Эол. Случайное убийство во время нападения на "Гефест" мне подходило. Одно НЕ случайное убийство у меня сорвалось, и я не хотел повторяться. Но Командор меня подвел. А я ведь доверял ему как самому себе.
Под сорвавшимся неслучайным убийством он имел в виду покушение на меня в районе Скорпиона 25-5. Убрать меня он решил без команды с Эола, потому что я был для него точно лишним. Он считал, что это я нашел жучок на Мореле. С тем жучком он немного прокололся — прибор внутри себя имел серийный номер, и по нему можно было проследить покупателя. Поэтому мне суждено было исчезнуть вместе с вещами.
О Пауле Клемме он говорил и с завистью и с недоумением. Предположим, ученый действительно был семи пядей во лбу, но неужели у эолийцев таких мало? Если он что-то знает, то у Макмайера хватило бы умения вытянуть это знание прямо здесь, в "зоне Земли". Зачем рисковать дорогим Д-кораблем и мельтешить перед глазами флота, полиции и ДАГАРа?
Но за сорок лет он привык подчиняться приказам. Это была уже не мечта о совершенстве и не жажда обогащения — это стало его МИССИЕЙ. Он был главой резидентуры, ассом разведки, он чувствовал за спиной поддержку целой ЦИВИЛИЗАЦИИ, и творил в ее пользу ИСТОРИЮ.
Передача Клемма и его семьи прошла идеально. Пожалуй это была последняя удачно проведенная операция. Потом все почему-то пошло наперекосяк. Вилли не нашел ничего умнее как сунуть генетику свою ДНК вместо того, чтобы подобрать какого-нибудь блондина. Опоссум находился слишком близко от скомпрометированный счетов и требовал больше денег за свое молчание. Ему потребовалась замена, и Макмайер нашел ее в лице Раймонда Джотто. Джотто лучше разбирался в финансах, имел авторитет в деловых кругах и не имел дагарского апломба. Для согласия ему требовался небольшой толчок в виде шантажа, и Макмайер пригрозил навесить на него убийство Опоссума Лея. У Макмайера были сфабрикованы против меня улики (включая ту видеозапись), а связь Джотто со мной была очевидна. Любой следователь решил бы, что я убил Опоссума по его поручению. Может быть его и оправдали бы, но с карьерой банкира было бы покончено навсегда.
Джотто уступил, потому что подумал, что это действительно я убрал их начальника службы безопасности.
Было подозрение, что Опоссум успел поделиться секретами со своей женой, поэтому за ней установили слежку. Кажется, опасения были напрасными: дагарская выучка не прошла даром — настоящий разведчик не доверит женщине нести свое белье в стирку, не говоря уж о профессиональных тайнах.
Эдвардс напомнил:
— Когда Ильинский летел на Хторг, кто-то пытался его подкупить.
— Это я возвращался после встречи с Опоссумом. Мне хотелось поговорить с Ильинским, узнать, что он за человек. Если бы он согласился, возможно, я бы отменил ликвидацию Опоссума. Плюс, я бы узнал номер его счета, куда бы потом могли быть перечислены деньги якобы за убийство Лея — если бы я ликвидацию не отменил, а перенес. В общем, была масса вариантов. Все зависело от результатов беседы. К сожалению, нам помешал патруль. Я был на Хторге под чужим именем, и мне не хотелось лишний раз привлекать к себе внимание.
— Следовательно, это не вы дали команду перенастроить робота на "Фаэтоне" так, чтобы он расправился с экипажем?
— Нет. Это была импровизация Опоссума. Он чувствовал, что визит Ильинского не сулит ему ничего хорошего.
Эдвардс предложил вернуться к каппе Южного Треугольника, где они оставили неподконтрольного Командора.
— В чем состояла операция, которую он, как вы сказали, провалил? В том, чтобы получить четверть миллиарда?
— О, нет, все было сложнее. Мы прекрасно знали, что такую сумму нам не заплатят.
— Так в чем же дело?
— Вы должны были начать штурм. Командор должен был взорвать "Гефест", как он обещал, и уйти из каппы Треугольника навсегда.
— Не вижу в этом никакого смысла.
— Да? — Макмаейер усмехнулся, — а я вижу.
— И в чем же он?
— Как насчет нашей сделки?
— Считайте, что внучку вы уже обеспечили. Но остается еще младший внук. Предлагаю заняться его наследством.
— Хорошо. Эол приказал взять "Гефест" из-за груза. Я это знаю, потому что специально отслеживал корабль с этими… как их… генераторами темной энергии. Они не должны были дойти до этой штуки, которую там строили яйцеголовые.
— Эол был заинтересован сорвать стройку?
— Видимо, да.
— Почему?
— Не знаю. Ни единой версии. Вряд ли их пугал наш технический прогресс.