С момента освобождения Мореля военные засекли несколько чужих гравитационных волн. Под радары эолийцы пока не подставлялись. Пространство вокруг Возничего-211 целиком лежало в "человеческой зоне ответственности", и, несмотря на запреты политиков, военные пилоты ждали случая метнуть в эолийцев чем-нибудь тяжелым. Убивать, понятное дело, никто никого не хотел, но застопорить чужой Д-корабль хорошим электромагнитным импульсом было бы для них счастьем.
К разочарованию местных военных, адмирал Слоттер запретил увеличивать количество патрулей. Уже имеющиеся патрули должны облетать систему по одним и тем же орбитам, чтобы исключить случайный контакт. В качестве причины этого непатриотичного распоряжения Слоттер указал необходимость экономить топливо в пользу Примы. Не веря, что подчиненные выполнят его распоряжение, он приказал перенаправить все излишки топлива к "Ваалу".
— Зря мы согласились на условия Командора, — сказал Эдвардс, глядя в сторону Мореля, — парень до сих пор не в себе из-за девчонки. В глубине души он надеялся, что она осталась где-то здесь.
Не мигая, с лицом бледнее обычного, Морель смотрел в иллюминатор так, словно видел среди алмазной россыпи звезд своего личного врага.
— Он не выдержит, — сказал Эдвардс, — надо его менять.
— Он сделает все, как надо, — ответил я.
— Как надо кому?
Я отвернулся. Мне не хотелось, чтобы он видел выражение моего лица.
Говард, обходя по залу очередных знакомцев, завернул к Морелю. Они пошептались, и Говард вернулся к нам. Офицер контрразведки доложил:
— Корабль готов!
"Фэлкон-332" с эмблемой "Хертца" ждал нас в самом конце грузового причала. Вместо оружия на нем были запасные топливные баки. Мы с Морелем готовились занять места пилотов, пассажиров мы не брали. Командор меня не знал, и я был продан ему как пилот, без которого Морелю не справится с управлением флаера.
Долорес поглядывала то на Эдвардса, то на Мореля. Кажется, она была заражена пессимизмом своего начальника. Нам пожелали удачи, и мы полезли внутрь флаера.
Я переключил главное управление на себя.
— Не возражаешь? — спросил я у Мореля.
— Валяйте.
Форсированный военными механиками, "Фэлкон" начал разгон с десяти "же", готовясь выйти на тридцать. Уже в середине второго десятка я запланированно потерял сознание.
Мы должны были ждать Командора в условленной точке на противоположной стороне системы. Для нас было важно взойти на его "Спрут" до того, как Д-корабль будет обнаружен эолийцами. Предполагалось, что Морель заберет комлог и подменит данные. Затем мы должны дождаться эолийцев и сделать так, чтобы комлог попал в их руки. Каким образом мы это сделаем, зависело от поведения противника.
С получасовым запасом мы вышли к заданному месту. Вскоре, наш грави-сканер зафиксировал рождение волны на расстоянии в двадцать тысяч километров. "Спрут", появившись словно ниоткуда, пошел на сближение. Не было сомнений, что эолийские сканеры также его заметили.
Командор вышел на связь. Он потребовал дать картинку внутренностей флаера.
— Одни? — спросил он.
— Ты видишь еще кого-нибудь? — спросил я.
После двухсекундного молчания он заметил:
— Вид у тебя слишком наглый для пилота.
— Это все телевидение. В жизни я другой.
— Ладно, швартуйтесь к правому боковому. Рош покажет, где это.
В помощи Мореля я не нуждался. "Фэлкон" нащупал носом нужное углубление, дальше сработал автоматический захват. Щелкнули замки шлюза. Корабли договорились, что воздух в пространство между люками будет закачивать тот, у кого его больше, то есть "Спрут". Когда давление выровнялось, бортовой компьютер разрешил открытие люка. Морель нажал кнопку, не дожидаясь моего согласия.
— Давно не виделись, — Командор протянул руку Морелю. На поясе пирата висел небольшой бластер.
Морель проплыл мимо, и протянутую руку пожал я — против желания хозяина, кажется. Расцепившись к обоюдному удовольствию, каждый из нас сдал назад. Согласно договоренности мне нельзя было покидать "Фэлкон". Меня удивило, что Командор встречал нас один.
— А где коллеги? — спросил я.
— Не твое дело.
— Мой комлог в обмен на амнистию, — проговорил Морель, словно формулируя ультиматум.
— Нет проблем, поплыли.
Покинув шлюз, Командор задраил за собой люк.
Грави-сканер "Фэлкона" сообщил о двух мощных всплесках в полумиллионе километрах от нашего тандема. Радар показывал два размытых свечения, шедших на сближение с двух разных сторон на скорости 200 километров в секунду. Поговорят или сразу откроют огонь? — думал я. Еще я пытался угадать, о чем сейчас думает Командор.
Они открыли огонь. "Спрут" не был боевым кораблем, и все его вооружение находилось на внешней подвеске. Лазерные импульсы малой мощности срезали все турели и ракеты за несколько секунд. Более мощный импульс поразил дюзы субсветовых двигателей, и "Спрут" потерял ход. После этой артподготовки эолиец заговорил через короткодействующий передатчик:
— Командор, сопротивление бесполезно. Перейди на второй закрытый канал, мы будем с тобой говорить.
Голос бы мне знаком. Без сомнения, это говорил Аграбх-Охор.
Видимо, коды для шифрования им сообщил Макмайер — еще в то время, когда работал на Эол. Эдвардс забыл их забрать, и теперь я не понимал, о чем они говорят. Один из эолийских кораблей сократил дистанцию до километра. Будут ли они стыковать это трехсотметровое сооружение?
Нет, стыковку поручили небольшой каплевидной посудине, отделившейся от носовой части Д-корабля. Я прикинул, что в ней могло находится не более четырех "гуманоидов".
Каплевидный недомерок пристыковался к противоположному от меня стыковочному узлу "Спрута". Минут пять ничего не происходило. Неожиданно, я услышал доносящееся из шлюза гудение. Прихватив бластер, я вернулся в шлюз и увидел, что внутренний люк открыт. Кто-то приглашал меня на корабль.
Генераторы искусственной гравитации работали. Во время подготовки операции мы раздобыли чертежи "Спрута", и с его внутренним устройством я был знаком. По пустому и тихому тоннелю я двинулся к запасной лестничной шахте. По ее узким пролетам я поднялся до уровня, где находился центральный пост. Снова был короткий, пустой тоннель, и я достиг круглой площадки перед входом на ЦП. Не дойдя до двери метра два, я услышал тяжелые шаги и гудение сервоприводов. Очевидно, Аграбх-Охор явился в сопровождении человекоподобных роботов.
Я быстро отбежал назад к тоннелю.
Первый робот вышел с ЦП и повернул к лифтам, ходившим в центральной шахте. Он был вооружен подобием помпового ружья с большим барабанным магазином. Этот тип оружия был мне неизвестен.
Следом за роботом шел кудрявый Шхрум-Скахт. Позади него Аграбх-Охор конвоировал шатающегося, в подтеках крови Мореля. Я увеличил мощность импульса до максимального. Теперь промахиваться было нельзя, иначе я мог серьезно повредить какие-нибудь коммуникации.
Я не стал дожидаться, когда из рубки появится еще кто-нибудь. Первым же мой выстрел рассек роботу шею. Аграбх-Охор получил ногой в печень (если строение тела у них такое же). Его скрутило и повело назад, на ЦП. Это не позволило замыкающему роботу сразу открыть огонь.
— К стене! — заорал я Шхрум-Скахту.
В его газах было столько личной ненависти, что мне захотелось спросить, в чем я перед ним провинился.
Морель упал на колени и закрыл голову. Я схватил его за шиворот и отбросил себе за спину. В этом момент из рубки раздались глухие выстрелы. Оружие робота стреляло мягкими черными шариками, сыпавшими искрами при столкновении с любым предметов. Видимо, это было что-то наподобие дистанционного шокера. Чтобы стрелять, роботу не нужно было высовываться — он целился через спаренную со стволом камеру. Я отпрыгнул к стене. Там я наткнулся на Шхрум-Скахта, а он — на рукоятку моего бластера. Пока он не осел, я втолкнул его в дверь ЦП. Он тут же получил горсть шокирующих пуль в грудь. Вторую очередь робот дать не успел. Пушка, вместе с обрубком руки, упала к его ногам. Он сделал молниеносный бросок, и твердый кулак врезался мне в левой плечо. Я упал на спину, левая рука онемела, но я и так ею редко пользуюсь. Я поднял вооруженную бластером правую, чтобы отсечь роботу какой-нибудь более важный орган. Краем глаза я увидел Мореля, поднимающего с пола пушку первого робота. Мне не нужна была его помощь, тем более что против роботов шокер бесполезен.