Ну да, значит, помимо общеизвестного противостояния, у Пак с Охарой есть и другие поводы с пылу с жару хвататься за любой шанс. Я глянула на данные слежения, поступавшие от Джима Рассела.
— Подлодка Пак на глубине более шестнадцати километров, Тревор.
— Да, у меня там полно камер внутри. Не переживайте, эти лодки способны погружаться и на двадцать. У Пак Дэ теория, что окаменелости обнаружатся в районах резкого перепада подводных глубин.
— Вы уверены, что она не нарушит правил ТБ на этой экскурсии?
— Абсолютно, мэм. Из них двоих Дэ более законопослушна. А Рон Охара, если вы заметили, держится у берега, практически на глубине аквалангового погружения. — Его взгляд на мгновение застыл — надо думать, он наблюдал через свои камеры, что там у Охары. — Я чувствую. Чувствую, что сегодня нам предстоит сделать важное открытие.
Так-так. Значит, пока я хлопочу за корабль, команду и ученых, Дхатри только и думает, что ему следующий невод принесет. Я передала Джиму Расселу просьбу внимательно присматривать за искателями океанских приключений, чтоб от стада не отбились, и позволила нашему самоназначенному документалисту проводить меня обратно в центр базового лагеря. Это вполне отвечало и моим желаниям: не нравилось мне торчать на вершине десятиметрового утеса в мире, где семибалльные толчки по нескольку раз на неделе случаются.
В лагере до меня стало доходить, о чем это Дхатри. Разумеется, дело было не в науке, и его подход слабо пересекался с исследовательскими методиками. Дхатри на полном серьезе строил планы колонизации. Неудивительно, что он упрямо зовет эту планету Раем. Я так обескуражилась, что пустила все на самотек и позволила ему таскать меня по лагерю, не забывая, однако, держать физиономию несгибаемой капитанши во главе неустрашимого отряда ученых и техников. Следила я в основном за данными с подлодок. К тому же видеопоток, передаваемый Тревором, был какой-то суматошный, действие все время прыгало с места на место, сюжетная связность отсутствовала. Ничего общего с сетевыми роликами моего детства. Но потом я сообразила, что наблюдаю, так сказать, передачу из будущего: Тревор Дхатри был первопроходец по натуре и четко просек, что в ближайшее время самые важные видео перестанут транслироваться в прямом эфире. Даже самые быстрые межзвездные полеты отнимают часы. Для этой экспедиции «Фредерик Пол» покинул базу в Иллинойсе почти на четыре дня. Дхатри был волен скомпоновать месиво отрывков в любой мыслимый сюжет, и драгоценная журналистская оперативность его ничуть не стесняла.
Я еще не вернулась на корабль, когда на весь лагерь завыла сирена. Я вызвала системщика, а шум продолжал нарастать.
— Что это такое, черт подери?
— Это не мы, капитан, — ответил голос Джима. — Это… гм, какой-то сигнал, установленный научниками.
У Дхатри, судя по всему, имелась более конкретная информация. Когда завизжала сирена, он прервал очередное интервью и принялся сканировать камерами весь лагерь, запечатлевая реакцию ученых и членов команды.
— Да, да, да! — восклицал он в крайнем возбуждении. — Мы еще не знаем, что случилось, но можем определенно утверждать, что наша экспедиция совершила первое значительное открытие. — Он повернулся ко мне. — Капитан Ли явно удивлена не меньше нашего.
Угу. Я не нашла слов.
Я позволила ему оттащить меня туда, где столпились ученые.
Тревор на ходу объяснял:
— Я всем отрядам выдал тревожные кнопки — в смысле, подключил к нашей ленте новостей. Сирена сигнализирует о максимальном уровне новостной ценности. — Голос его еще звучал возбужденно, но хоть уже не так маниакально, как мгновением раньше. Он заговорщицки улыбался. — Какая прелесть эта асинхронная журналистика! Если облажаюсь, всегда смогу все представить в лучшем виде прежде, чем мы в сети появимся. — Мы сблизились с остальными участниками и стационарными дисплеями. К Тревору отчасти вернулась присущая ему официальная невозмутимость. Камеры переключались с лиц на экраны и снова на лица. — Итак, что тут у нас?
Океанолог глянул на Тревора.
— Это с одной из подлодок. От Пак Дэ.
— Дэ?! — Клянусь, Тревор на миг онемел от неописуемого изумления. — Пак Дэ! Невероятно! И какие у нее новости?
Я переключила свои личные экраны на данные с подлодки Пак. Аппарат по-прежнему находился на глубине шестнадцати километров. Слава небесам, новость крайней важности была связана не с ее погружением ниже этого уровня. Подлодка либо на дне, либо в нескольких метрах выше, не движется. Так, требования ТБ соблюдаются, но она на таком склоне, что при первом же крупном толчке вероятны серьезные проблемы. Меня туда ни за какие коврижки не заманишь. Я летаю среди звезд, но при одной мысли о пребывании взаперти в крошечной каюте, под слоем воды толщиной шестнадцать тысяч метров, мне становится дурно.