где
fp — доля звезд, имеющих планеты,
ne — среднее количество планет (и спутников) с подходящими условиями для зарождения цивилизации,
fl — вероятность зарождения жизни на планете с подходящими условиями,
fi — вероятность возникновения разумных форм жизни,
fc — доля цивилизаций, развивающих технологию до уровня, сигналы с которого позволяют обнаружить их присутствие в космосе,
L — время, в течение которого такие цивилизации посылают в космос сигналы, позволяющие обнаружить их присутствие.
Серебристые буквы парили в дыму моей сигары.
Давно я не видела уравнения Дрейка. По кают-компании прокатились шепотки: вероятно, среди молодежи его многие впервые видят. Уравнение затрагивало проблемы, выходящие за рамки их близорукого подхода.
Пак тихо рассмеялась.
— И сколько же систем исследовали АПП с остальными агентствами?
На этот вопрос был ответ у меня, поскольку я отслеживала рейтинги своего корабля:
— По состоянию на текущий месяц? Тысячу пятьсот две. Если считать и автоматизированные экспедиции.. — им я не доверяла, робот может пропустить что-нибудь, важное для опытного исследователя, — то примерно четыре тысячи.
Пак пожала плечами.
— Четыре тысячи. Из сотен миллиардов.
— Но ведь новейшие модификации межзвездного привода позволяют с легкостью достичь любой точки в Галактике.
Это заговорил Хьюго Мендес, наш старший астроном. Мы его взяли на случай, если навигационные проблемы закинут корабль по-настоящему далеко от дома.
— Я согласен с господином Расселом. Мы повидали достаточно, чтобы сделать неплохие оценки… — Он помолчал, вчитываясь в определения. — Но, понимаете ли, некоторые из приведенных здесь параметров кажутся не слишком информативными.
— Да, — сказал кто-то из протеже группы Пак, — но прикол же отчасти именно в том, чтобы наблюдать, как реальность корректирует воззрения древних.
На несколько мгновений всех пленила старомодная версия нашего настоящего.
Первый параметр, fp, был встречен дружным хохотом.
— Почти у любой нормальной звезды имеются планеты, — сказал Мендес. — Полно планет. Слишком много планет. Они сталкиваются друг с другом, носятся по диковинным орбитам, их выбрасывает за пределы систем. По мере миграции звезды на диаграмме Герцшпрунга-Рассела у многих светил появляются планеты второго и третьего поколений.
Пак Дэ кивала.
— Помню, как читала про попытки великих математиков девятнадцатого века доказать долговременную устойчивость нашей, Солнечной системы. Им это так и не удалось, но никто не догадывался, что корень зла — не в используемом математическом аппарате. Лишь одной планетной системе на сотню везет задержаться в зоне стабильности хотя бы на миллиард лет.
Кто-то пририсовал к плавающему в воздухе викифрагменту смайлик у параметра fp и подписал: Почти 1.0, и что с того?
Тревор подался вперед.
— Второй параметр, ne, почти неотличим от нуля, если принять во внимание неустойчивость большинства планетных систем, на которую указал Хьюго.
— Ладно, значит, ограничиваемся только теми системами, какие сохраняют устойчивость в течение достаточно длительного времени.
Мгновение все молчали.
— Гм, а знаете, — это снова Джим Рассел, но непонятно было, в действительности ли он увлечен дискуссией или просто делает вид, — если учесть неизбежный для наших колониальных планет экспорт жизни, то ne окажется почти равным единице.
— Терраформирование, ага. Обманный прием.
Тут у меня в ухе прозвучал голос Печеньки.
— Капитан! Думаю, я наконец понял, куда эти гребаные логисты запихнули наши припасы для банкета. Я сейчас перетащу контейнеры на камбуз. Тут не все, но ужин получится неплохой, разве что десерт слегонца подкачает.
Я откинулась в кресле и пробормотала:
— Превосходно. Работай с тем, что у тебя есть.
Десерт меня действительно не интересовал, поскольку ясно было, что в умиротворяющие приманки он, скорее всего, уже не сгодится. Я пропустила мимо ушей вердикт спорящих насчет ne, они уже переключились на fl, долю пригодных для обитания миров, где при определенных условиях развивается жизнь. Так-так, а что, это проблема? Пак с Охарой снова ощерились друг на друга.
Я стукнула по столу винным бокалом.