- Вы этого не сделаете! - вскричал Вальдштейн.- Я вас прошу!
- Сделаю.
Вальдштейн сполз с кресла и опустился на колени.
- Заклинаю вас, не зажигайте! - он с мольбою сложил ладони.- Я, властитель мира, на коленях умоляю вас, скот вы этакий!
Петр, с горящей свечой в руке, засмеялся.
- Вы уже назвали меня идиотом, болваном, скотом - не этими ли любезностями надеетесь вы повысить мою симпатию к вашей особе до такой степени, что я мгновенно сделаюсь вашим преданным другом и слугой? Видимо, вы больше привыкли рубить головы, чем уговаривать людей медовыми речами. Но хватит болтать. Прошло пять минут с того момента, как должна была взлететь желтая ракета. Ваши союзники за рекой, поди, тревожатся: что случилось? А тут взлетает синяя ракета. Что под этим зашифровано? Понятия не имею. Знаю только - совсем не то, что вы хотели дать понять желтой ракетой.
Он поднес пламя свечи к фитилю.
- Я запрещаю! - крикнул Вальдштейн. Фитиль загорелся, а герцог, поняв свое бессилие, снова сел в кресло, и на лицо его вернулось обычное выражение всевластного и презрительного равнодушия. Но чуть только огонек подбежал по фитилю к телу ракеты, он рывком наклонился вперед и одним взмахом опрокинул упор - в то самое мгновение, когда внутри ракеты раздался трескуче-шипящий звук, предшествующий взрыву. И Петр вынужден был раздавить ракету каблуком.
Вальдштейн откинулся на спинку кресла с довольным видом.
- Код моих ракет вам, правда, неизвестен, но выбрали вы правильно,спокойно, уравновешенным тоном сказал он.- Синяя ракета означает: все пропало, нас предали, ничего не предпринимать. Эта позорная синяя ракета была у меня в единственном экземпляре, и вы только что ее уничтожили. Теперь да свершится воля Божия.
- Ладно, да свершится его воля,- согласился Петр и, отстегнув от пояса кортик прямо с ножнами, подвесил к кончику всю связку оставшихся ракет, предварительно туго стянув их шнуром. Вальдштейн даже не пошевелился.
- Что еще за дикая идея? - спросил он.
- Сейчас будет фейерверк, который изрядно запутает ваших людей за рекой,- объяснил Петр, поджигая фитили всех ракет сразу.
- Дурак, дом спалите,- безразличным тоном изрек Вальдштейн, покручивая ус.- Вот и все, чего вы добьетесь.
Ракеты взорвались не одновременно, поэтому связка не сразу сорвалась с кончика кортика, который Петр выставил в окно. Но затем неуклюже, словно раненый нетопырь, связка вылетела, вращаясь и рассыпая разноцветные искры во все стороны, потом повисла над Дунаем, вернее, над одним из островков напротив городских стен, и там упала на землю. Сноп искр, поднявшийся вслед за этим к небу, сменился вдруг яркими языками пламени и треском горящего дерева.
- Ну и достукались,- сказал Вальдштейн.- Предупреждал же я вас, что устроите пожар. А знаете, как в Германии поступают с поджигателями? Их сжигают.
- Пять раз избегал я смерти, которую вы подстраивали мне,- возразил Петр, пристегивая кортик к поясу,- Может, избегу и костра.
- Пять раз? Неужто? - удивился Вальдштейн и принялся считать по пальцам.- Герберт - раз...
- Герберт - это та горилла? - осведомился Петр.
- Ну да, мой телохранитель. Вы его так отделали, что он уже никогда не придет в себя. Затем две мои пули, что промахнулись,- это два и три. Джузеппе - четыре, моя попытка пырнуть вас кинжалом - пять... Да, Кукань, вы парень не промах. Однако не воображайте, что вы бессмертны. Кстати, как вам удалось уйти от Джузеппе и его людей? Он подавал мне сигнал, что вы убиты.
- А вот этого я вам не открою, не то используете мне во зло.
- Хотел бы я знать, как я, по вашему бесстыдному выражению, человек слабый и беспомощный, мог бы еще что-то там использовать вам во зло?
С этими словами герцог молниеносным движением поднял с полу кинжал и ударил Петра в грудь. Клинок наткнулся на кольчугу, которую Петр носил под кафтаном, и обломился. Петр даже не покачнулся, только сказал:
- Это уже шестая попытка.
- Надеюсь, вы не обиделись,- ухмыльнулся Вальдштейн.
- Ничего вы не надеетесь, вам ведь совершенно безразлично, что я думаю,- отпарировал Петр.- Теперь вы понимаете, почему я не хотел открыть, как я ушел от вашего прекрасного Джузеппе. Если б я сказал вам, что ношу кольчугу, вы ткнули бы меня в живот. Ваши наемники выстрелили мне в грудь, и у меня перехватило дыхание. А когда они бросили меня в реку, я очнулся. И поплыл по течению, пока не увидел...
- ...наполовину обвалившийся вал,- подхватил Вальдштейн.- На северо-восточной границе города.
- Откуда вы знаете? - удивился Петр.
- Из некоего замечательного доклада о состоянии наших укреплений. К тому же вы заметили, что на том берегу Дуная взлетела красная ракета, за которой последовала зеленая, пущенная из моего окна. Вы поняли, что это сигналы, которыми я обмениваюсь со своими людьми за Дунаем, перелезли через вал, поспешили к дому Кеплера, и вот вы здесь, наглый, настырный клоп. Так ведь?
- Восхищаюсь догадливостью вашего высочества,- заметил Петр,- правда, с оговоркой, что трудно представить, как бы события могли развернуться иначе.
- Ну, хорошо - и что же дальше? Дальше-то что? Вы помешали мне выпустить желтую ракету, но это ваш единственный успех. Теперь вы торчите здесь и не знаете как быть. Или собираетесь стоять тут всю ночь, до завтра, до одиннадцати часов, когда Альбрехту Вальдштейну будет вынесен окончательный приговор? В данный момент вы, правда, связали меня по рукам и ногам, но ведь и я вас связал: если я не могу двинуться отсюда, то и вы сделать этого не можете. Но вы одиноки, вашей сказочке о настоящем и мнимом Вальдштейне не верит даже мой злейший враг, отец Жозеф; а мои сторонники всюду, куда ни глянь. Через четверть, самое позднее через полчаса они начнут сходиться сюда для заключительного совещания. Прежде чем догорит эта свеча, в доме будет полно моих приверженцев. И что же, мокрая вы курица это я говорю буквально, вы действительно мокры,- что вы сможете против них? Что, по-вашему, произойдет?
- А ничего,- ответил Петр.- До сих пор вся моя жизнь была сплошной большой импровизацией.
- И несомненно, успешной. То-то вы и зашли так далеко и забрались так высоко. Послушайте, Кукань, бросьте вы все да переходите ко мне. Вы обладаете мужеством, здоровьем, силой- и умом. Слишком жалко расходовать все это на тщетные и заранее обреченные авантюры, как, например, на борьбу против Альбрехта Вальдштейна. Еще несколько часов, и я стану самым могущественным владыкой Германии, а тем самым и Европы. Вы теперь сами видите, что ваши приватные любительские попытки преградить мне путь смешны. Помогите мне, вместо того чтобы вредить мне и надоедать. Под моей охраной и под моим руководством перед вами откроются такие перспективы, какие вам и не снились.
- Нечто подобное говорил мне папа, посылая против вас.
- И тут же вас отозвал,- заметил Вальдштейн.- Не забывайте, я знаю, о чем вы беседовали с отцом Жозефом в монастырском садике.
Петр выглянул из окна.
- Вы сказали, ваши сообщники начнут собираться через четверть часа?
- Да, я так сказал,- ответ Вальдштейна звучал несколько вопросительно.
- По-моему, они уже собираются, только они почему-то больше похожи на стражников.
Внизу сильно застучали в домовую дверь. Затем с лестницы донеслись возбужденные голоса, и минутой позже кто-то нажал ручку двери, ведущей в каморку.
- Простите, что помешал, господин, но тут пришли люди из ратуши,послышался из-за двери голос астролога Сени, голос робкий, старческий, и тотчас его заглушил стук в дверь и грубый полицейский окрик:
- Открывайте! Немедленно открыть!
Петр отодвинул засов, и в мансарду, с пистолетом в руке, вошел начальник городской стражи, сопровождаемый тремя вооруженными стражниками.
- Вы пускали ракеты из окна! - заявил он.
- Это не запрещено,- возразил Петр.
- Нет, если это не причиняет ущерба частной собственности,- сказал начальник.- Но ваши ракеты подожгли склад тряпья на Верхнем Вёрде. Сдайте оружие и предъявите документы.
Петр отдал начальнику стражи свой кортик и вынул из кармана дорожный паспорт, пропитанный водой.
- Тьфу, черт,- выругался начальник, пытаясь разобрать расплывшиеся буквы.- А кто этот второй господин?
Вальдштейн, возмущенный, величественно поднялся.
- Требую обращаться со мной с должным почтением! Велик ли ущерб, причиненный этим человеком?