воспользуется серебряным ножом, чтобы поделить их на ещё меньшие части. Пока
служанка работала, Левана смотрела на яркие фрукты – оранжевые персики в ореоле
чёрных и красных ягод, посыпанных сахарной пудрой.
- Что-то ещё, Ваше Величество?
- Нет, это всё. Но через двадцать минут мне нужно траурное платье, отправьте
другую служанку.
- Конечно, Ваше Величество, - ответила она, хотя обе знали, что вернётся отнюдь не
другая. Не имело значения для Леваны, кого она послала, кто нарядит её в гладкое серое
платье, которое доставила накануне портниха. Левана не хотела возиться с очарованием
своего платья в дополнение к лицу, не с таким огромным количеством мыслей в голове.
С ещё одним реверансом служанка выскользнула из комнаты, оставляя Левану
смотреть на поднос с завтраком. Только теперь она поняла, что не голодна. Ломило в
животе – это всё от того сна… Или от печали, но она сомневалась в этом.
Она не испытывала слишком сильной потери из-за смерти родителей, что умерли
уже несколько дней назад. Восемь искусственных ночей… Их смерти были столь
кровавыми! Их убил человек, что умудрился победить лунный дар и проник во дворец.
Мужчина застрелил двух королевских стражников прежде, чем проникнуть на третий
этаж, убил ещё трёх стражников на своём пути, перерезал горло её матери, проткнул
ножом ей позвоночник, так это было ненавистно. А после пошёл по коридору туда, где
отец возлёг со своей очередной любовницей, нанёс ему шестнадцать ударов в грудь
ножом.
Любовница его ещё кричала, так громко, размазывала кровь по лицу, когда два
королевских стражника нашли их.
Убийца продолжал наносить удары.
Левана не видела тела, но она была в спальнях следующим утром, и первой её
мыслью было, что кровь слишком яркая – словно нужный цвет для её губ.
Она знала, что она не должна думать именно так, но она не могла не думать, что
родители считали, что лучше б её саму убили вместо них.
Леване удалось съесть три четверти печенья и пять маленьких ягод, когда дверь
комнаты вновь открылась. Она бы разозлилась на служанку – но ведь было слишком
рано! И только тогда она раздражённо проверила, на месте ли её лунные чары, а ведь
этот порядок был неправильным!.
Но это оказалась её сестра, а не один из безликих слуг, что приходили к ней в
спальню.
- Ченнэри! – воскликнула Левана, отталкивая от себя поднос. Чай выплёскивался из
чашки, обивая блюдце. – Я не разрешала тебе войти!
- Тогда, может быть, стоило прикрыть дверь, - сказала Ченнэри, скользя по ковру,
словно та змея. – Есть много убийц, ты же знаешь.
Она сказала это с абсолютно равнодушной улыбкой. Почему бы и нет? Убийцу
немедленно казнили, стоило только страже найти окровавленный нож в его руках.
Не то чтобы Левана считала, что больше нет достаточно злобных и безумных убийц,
что попытаются напасть ещё раз. И Ченнэри была бы дурой, если бы считала иначе.
И это было частью проблемы. Ченнэри просто дура.
Она была красивой дурой, хотя это хуже всего. У её сестры была прекрасная
загорелая кожа, тёмные каштановые волосы и такой разрез глаз, что они улыбались
даже тогда, когда она не хотела этого. Левана считала, что красота её сестры – лишь
следствие лунных чар, ведь ничто такое отвратительное внутри не может быть
прекрасным снаружи, но Ченнэри никогда не призналась бы в этом. Если в иллюзии
красоты была щель, Левана её найдёт. Глупая девочка даже не занялась зеркалами!
Ченнэри уже была одета для похорон, хотя тусклый серый цвет ткани казался
единственным признаком того, что платье траурное. Сетчатая юбка оказалась почти
перпендикулярной к её бёдрам, словно костюм танцовщицы, верх платья был украшен
тысячами серебряных блёсток. На руках оказались широкие серые полосы, что
поднимались по спирали вверх, а после собирались вместе, формируя сердце на её
груди. Внутри сердца что-то красовалось – а ей ведь так этого не хватало!
Внешний вид вызывал у Леваны странные, отвратительные чувства.
- Что ты хочешь? – спросила Левана, выбираясь из-под одеяла.
- Хочу убедиться, что ты не станешь сегодня смущать меня своей внешностью, -
подойдя ближе, Ченнэри потянулась к её глазу, пытаясь проверить, будет ли держаться
драгоценный камешек. Вздрогнув, Левана отбила её руку.