— Это всего лишь первый день путешествия, джентльмены. Сплотите ряды! — призвал нас Уит.
— Рассказывай истории! — потребовал отец.
— Но только не про космос, — добавил я, плавно поворачивая руль.
— Никаких историй про межгалактическую мастурбацию, — подтвердил отец.
На его лице появилось подобие улыбки. Скорость бодрила нас всех.
— Ну, ребята, вы мне задали задачку, — сказал Уит.
— Давай-давай, — подначивал его отец, — трави байки!
Уит попытался сконцентрироваться. Он уставился куда-то на горизонт и спросил:
— Я вам рассказывал, как мы с Нэнси провели медовый месяц?
— Нет, — ответил отец.
— Ну, слушайте. Мы отправились в Аризону на машине — вот как сейчас. Взяли напрокат здоровенный дом на колесах — ох, сколько бензина эта штука жрала, мать ити, — и покатили по стране. Ну там индейские деревеньки и разные пуэбло. Нэнси накупила у беззубого навахо украшений вроде тех, которые любит Синтия. Сексом мы занимались повсеместно, как-то раз даже в общественном парке. В штате Нью-Мексико я мыл ей голову в ванне на львиных лапах, это был настоящий ёперный театр! Короче, я чувствовал себя гребаным королем!
Путешествие подействовало на Уита расслабляющим образом: теперь он ругался и богохульствовал без всякого стеснения.
— Послесвадебное блаженство, — заключил отец.
— И вот добрались мы до Большого каньона, вылезли из машины и поглядели на него минут пять. Ну, ёперный театр! Знаете, что я увидел?
— Что?
— Декорацию для кино. Плоскую, как блин. Ну, если посмотреть вниз, там было видно еще несколько ослов, не отрицаю. Но все остальное — просто кино. Утром мы потрахались в гостинице, потом выглядываю я в окно — мать ити! А окно-то выходит прямо на каньон. Стало быть, мы трахались прямо над пропастью. Обрыв в девятьсот футов, и кактусы там растут. Ну, потом мы отправились в Тасон, штат Аризона, на самолетное кладбище…
— Куда? — не понял я.
— Там авиабаза, а на ней кладбище для железных птиц, — пояснил Уит.
— Ты хочешь сказать, что вы в медовый месяц поехали смотреть кладбище для самолетов? — спросил я.
— Точно так. И чего там только не было! Старые истребители и бомбардировщики. ДС-10,[66] Б-52,[67] международные лайнеры — КАНТАСы,[68] Тайские авиалинии и так далее и тому подобное. — Уит рассказывал все громче, он словно хвастался своими победами. — Ну, я там побазарил, договорился, и нас повезли на военном джипе на экскурсию, смотреть железных птиц. Я люблю это дело: турбины, крылья, задранные носы бомбардировщиков, ну, вы понимаете. Паренек рассказал нам, как они берегут самолеты от порчи, хотя там в пустыне ничего не ржавеет, ты прикидываешь. Ну и я держу Нэнси за руку и счастлив как младенец. Ей-то, наверное, сразу поскучнело, но она пока не подавала виду, поскольку нашему браку исполнилась всего неделя. И тут подъезжаем мы к здоровой машине, на вид пассажирской, семьсот сорок какой-то «боинг». Смотрю, мать ити: у него на носу — президентская печать. Спрашиваю гида — да, говорит, правильно, перед вами самолет президента Никсона. Не «президентский самолет», а самолет президента. Президентским его называют, только если на борту находится президент, врубаетесь? Ну, я думаю, как бы заглянуть ему внутрь? Спрашиваю парня. Пожалуйста, говорит. Ну, он знал, что я послужил родине там, наверху, поэтому и пустил.
— Пустил вас в президентский самолет? — ахнул я.
— В самолет президента. На экскурсию. Ну, я, конечно, первым делом ломанулся в кабину, уселся, потрогал все ручки. И вот сижу я там, смотрю на циферблаты и стрелки и чувствую — стоит.
— Самолет? А как же он мог полететь? — удивился отец.
— Папа, он имеет в виду — у него в штанах стоит.
— А, вот в чем дело! А то из контекста непонятно.
— Ну, вы понимаете: вокруг самолеты, воздух пустыни, индейские деревни, медовый месяц… Честно говоря, у меня там все время стоял. И чем чаще мы с Нэнси кувыркались, тем лучше он стоял.
— Понимаю, — сказал отец.
— Экскурсовод с нами не пошел, остался покурить в джипе. А я выхожу из кабины и иду по самолету искать Нэнси. А там все сохранилось: берберский ковер, например, тоже с президентской нашлепкой. Отсеки для разных министров, подлокотники из красного дерева, кресла шириной с кровать, да еще и вращаются. И вот я вижу: сидит моя Нэнси в президентском кресле.
— В президентском?
— Ну да… то есть в кресле президента! — поправился Уит.
— Никсона, — добавил отец.
66
67
68