Ритм, симметрия, пропорциональность, соразмерность, гармония цвета, звука и тому подобные качества прекрасных явлений представляют собой их природные, естественные, материальные качества (безразлично — преобразованные или непреобразованные человеком), и как таковые они существуют вне и независимо от сознания человека, т.е. объективно. Но они доставляют эстетическое наслаждение лишь тогда, когда приобретают значение для людей. Проявления пропорционального, закономерного, целесообразного в природе — ритм, симметрия и т.д. — приобретают для людей эстетическое значение благодаря тому, что люди познают закономерности природы и овладевают ими, что целесообразностью проникнуты их собственные действия.
Чувство прекрасного, представления о нем и т.д. являются отражением в человеческом сознании объективно-прекрасного. Поскольку это отражение зависит от многочисленных условий, относящихся к особенностям субъекта (его эпохи, класса, национальности, индивидуальности, возраста и т.д.), чувство прекрасного, представления о нем могут соответствовать или не соответствовать объективно-прекрасному.
В связи с этим возникает очень важный вопрос о воспитании эстетических вкусов, об умении видеть и ценить подлинно прекрасное. Дурной вкус свидетельствует о неспособности отличить объективно прекрасное от подделки под него или от его извращения. Дурной вкус обольщается внешним, пустым, бессодержательным блеском, мишурой, бьющей в глаза экстравагантностью и т.п., он не способен за подобной маскирующейся под красоту формой различить ничтожество сущности или, наоборот, не умеет увидеть подлинную красоту в простом, скромном и непритязательном облике. То, что для дурного или испорченного вкуса выступает как прекрасное, является таковым только субъективно, но не объективно. Проявления дурного вкуса многообразны. Они дают себя знать и в мещанском убранстве жилища (например, в увлечении искусственными цветами или дешевыми, аляповато-яркими открытками); и в «стиляжничестве», распространенном среди некоторой части молодежи; и в уродливых формах, грубой отделке или аляповатой роскоши многих изделий промышленного производства; и в не имеющей меры декоративной «лепнине» отдельных архитектурных сооружений; и в «лакировке» советской действительности в некоторых наших кинофильмах, и т.д.
Умение видеть и ценить объективно прекрасное приобретается, развивается, воспитывается воздействием на человека общественной жизни. Решающая роль в этом процессе принадлежит искусству, являющемуся главным средством эстетического воспитания людей.
От общих вопросов о природе прекрасного как эстетического качества и о его объективности перейдем теперь к более конкретному рассмотрению прекрасного в природе, общественной жизни и искусстве.
Прекрасное в природе и в общественной жизни
Говоря о прекрасном в природе, необходимо прежде всего учесть следующие два обстоятельства. Во-первых, эстетику интересует не красота отдельных природных явлений сама по себе, а общие законы прекрасного в природе и их значение для искусства. Во-вторых, хотя при рассмотрении прекрасного в природе речь должна идти о красоте естественных материальных явлений, содержание и критерий этой красоты являются общественными, человеческими и по своему происхождению, и своей сути.
Мы уже знаем, что те или иные явления природы прекрасны лишь постольку, поскольку они вовлечены в общественный процесс, объективно играют в нем положительную роль. Разновидности, формы и конкретные проявления прекрасного в природе очень многообразны.
Красивыми могут быть простейшие проявления закономерного в явлениях природы: геометрические формы, цвет, свет, движение, звук. Их красота заключена и в явлениях неорганической природы (кристаллы, снежинки и т.д.), и в мире насекомых (яркие бабочки, жуки и т.п.), животных, птиц и т.д.
Обнаружение в данном явлении, в его внешнем облике и чувственно воспринимаемых свойствах управляющей им закономерности — геометрическая правильность формы, чистота цвета и звука или гармония их сочетания, ритмичность движения и т.д.— все это оценивается как прекрасное потому, что познано, открыто, осмыслено в процессе человеческой деятельности.
Красота пейзажа раскрывается только через присущие ему чувственные качества:
Вечерний пейзаж, овеянный мягким поэтическим настроением, выражен здесь через описание изменений чувственно воспринимаемых качеств явлений природы: света (тени, сумрак), формы (тени сместились, сумрак зыбкий), цвета (тени сизые, цвет поблекнул), движения (жизнь, движение разрешились, т.е. замерли), звука (звук уснул, дальний гул). Совокупность и живая взаимосвязь этих качеств создают образ пейзажа.
Но красота пейзажа никогда не сводится к его чувственным качествам. Через чувственные качества раскрывается человеку объективная жизнь, бытие, состояние природы во взаимосвязи с содержанием человеческой жизни. Поэтому и в дальнейшем развитии цитированного стихотворения Тютчева раскрывается и подчеркивается в первую очередь именно выразительность пейзажа, воспринимаемое в нем и через него природное бытие и взаимосвязанное с ним человеческое содержание.
Все выразительные эпитеты употреблены здесь по отношению к природе в переносном смысле, т.е. заимствованы из сферы человеческой жизни. Природа здесь поэтически одухотворена: ее качества выражают духовное состояние, которое может переживаться только человеком.
Смысл наслаждения красотою этих выразительных качеств природы — в познании содержания человеческой жизни через объективное состояние жизни, бытия природы.
С точки зрения нашей эстетики все это является результатом отнюдь не духовного содержания природы, присущего ей якобы самой по себе (точка зрения объективно-идеалистической эстетики), и не психологических особенностей субъективного сознания человека, якобы первичного и творящего мир из самого себя (точка зрения субъективно-идеалистической эстетики), равно как и не самих по себе естественно-материальных свойств объективно существующих явлений действительности (точка зрения созерцательно-метафизической материалистической эстетики). Эта возможность воспринимать в материальных свойствах явлений человеческий смысл является результатом исторически развившихся эстетических способностей человека. Научившись видеть в преобразованном им мире свою собственную сущность, человек стал и в нетронутой им непосредственно природе замечать то, что напоминает его собственную жизнь, осмысливать ее явления эстетически.
Значит ли это, что внешний облик прекрасных явлений природы выступает только как форма раскрытия одного лишь человеческого содержания?
Иногда непосредственно воспринимаемый облик того или иного природного явления может выступать именно в качестве чисто внешней оболочки только человеческого содержания. Иллюстрацией этого могут служить некоторые аллегорические образы животных в литературе (Холстомер у Л.Толстого, Каштанка у А.Чехова в одноименных произведениях) или символические образы пейзажной лирики в поэзии («Сосна», «Утес» у М.Лермонтова). Хотя в этих образах и отражаются определенные естественные свойства природных явлений, очевидно, что сами эти явления выступают лишь как форма для раскрытия человеческого содержания и никакого самостоятельного значения не имеют. Эстетически оценивается здесь не явление природы, а человек.
Но так обстоит дело далеко не всегда. Если это может быть правомерно по отношению к данным образам, то иначе обстоит дело, когда речь идет, например, об образах животных во многих народных сказках, в рассказах и повестях о животных Э.Сетона-Томпсона, в анималистической скульптуре и живописи, а также в пейзажах Шишкина и Айвазовского, многих (не символических) произведениях пейзажной лирики в поэзии и т.д.