— Я просто хочу сказать, — продолжила Марта, — что не следует и помышлять о зачатии, пока ты действительно не готова иметь ребенка. У тебя должны быть: а) собственная квартира; б) партнер: в) деньги на няньку; г) дорогая медицинская страховка на тот случай, если малышу понадобится, — она запнулась, перебирая в уме возможные напасти, — помощь ортодонта.
— Да у Клер великолепные зубы, — заявила Сью Кэрол, щелкнув своими собственными.
Она уже завладела второй бутылкой шираза и поставила ее возле своего бокала. Джесси решила, что пришло время достать здоровенную бутыль «бурды» — дешевого красного вина под названием «Эль-Конквистадор», чилийской кислятины, которую производила безвестная фирма, окопавшаяся где-то за водопадами Копейк. Разливали эту бурду в погребках на севере штата Нью-Йорк, и, как правило, она представляла собой смесь американских вин и дешевого импортного пойла. Бутыль ютилась в шкафчике под мойкой, в рискованной близости от баллонов с бытовой химией. Джесси предполагала, что их любимое вино, «Поместье Розмэри», закончится быстро, и действительно, бутылки уже почти опустели, причем большую часть выдула Сью Кэрол.
— Но мы же не видели егозубов, — колко возразила Марта.
— Ой, у него был неправильный прикус, — шутливо запричитала Клер.
— Ты увидишь, это тебе дорого обойдется, — запугивала Марта. — Не пойму, если тебе уж так приспичило забеременеть, почему ты не пошла хотя бы к… да хотя бы в банк спермы, чтобы хоть что-то знать об отце?
— А о ком бы тызнала больше, Марта? — легко спросила Клер. — О том, чью историю болезни ты видела, или о том, с кем занималась любовью?
— Знаешь что? — Марта сделала многозначительную паузу. — Ты по крайней мере получила бы доступ к генетической информации. А что если у этого мужика из фруктовой лавки предрасположенность к неврофиброматозу, или твоему ребенку однажды понадобится пересадка костного мозга и у вас обнаружится несовместимость? Что ты скажешь тогда? Нужно быть ответственной, готовой ко всему… Я только хочу понять, хорошо ли ты подготовилась, вот и все.
Все смотрели на Марту.
— А по-моему, он приятный человек, — прошелестела Лисбет. — Он напоминает мне о Стиве. Я думаю, с генами у него все в порядке: это можно понять по глазам.
— Да, — согласилась Джесси, — глаза — это все.
Она сама удивилась тому, как печально звучит ее голос. Он все еще могпозвонить.
— И тебе на самом деле больше ничего от него не нужно? — изумилась Нина.
— Но он мне все уже дал, — Клер дотронулась до своего выпуклого живота. — Поверьте, так для меня гораздо лучше. Я ведь в жизни не видела ни одного брака, который вызвал бы у меня зависть.
Джесси вспомнила о собственном замужестве, причем безо всякого сожаления. По неведомой причине в ее памяти вдруг всплыл один момент их совместной жизни с Хэнком. Как-то раз она ждала его на улице в заранее оговоренном месте. Он уже давно подъехал, но она долго не замечала его, пока он не начал сигналить изо всех сил. «Вынь бананы из ушей», — сказал ей муж, когда она наконец увидела его и села в машину.
«Вынь бананы из ушей», — мысленно повторила Джесси. О да, так она и поступила. Неужели любовь кончается так же внезапно, как и начинается? Неужели она так легко переходит в ненависть? С того самого дня, как Джесси затаила обиду на Хэнка, его глаза, прежде такие красивые, утратили для нее всякое очарование. Их брак, во всяком случае как она его понимала, закончился в тот самый момент, но она еще лет десять продолжала жить с мужем, не решаясь взглянуть правде в глаза — «вынуть бананы из ушей».
— Извини, Марта, — продолжала Клер, — но у меня нет особого желания идти под венец.
«Клер действительнонезависима, — подумала Джесси. — Это не поза, не способ привлечь к себе внимание. Ей, по-видимому, на самом деле… никто не нужен».
— Если мужчина не звонит, значит, больше я его не увижу, — отчетливо произнесла Клер и засмеялась.
Джесси знала, что мир Клер наполнен мужчинами. Если у кого и были феромоны — энзимы сексуальной привлекательности или чем они там являются, так это у Клер. Стоило ей только выйти из дома, как за ней тут же начинали увиваться мужчины. Вероятно, их притягивало именно ее спокойное к ним отношение. И если с кем-то из партнеров отношения не ладились, она, видимо, тут же забывала о нем и переключалась на следующего. Клер пускалась в эмоциональные путешествия с такой же легкостью, с какой странствовала по свету. Она казалась воплощением мимолетности, перемещаясь быстро и весело, останавливаясь только там, где хотела задержаться, ощущая себя желанной. Теперь, переживая рецидив любовного недуга, Джесси завидовала подруге.
Едва ли кто-нибудь испытывал за столом такие муки обостренного восприятия, какие выпали в тот вечер на долю Нины Московиц. Она твердо решила не есть, но ее ноздри жадно принюхивались, а в животе отчаянно урчало. Нина не могла оторвать глаз от еды и страстно жаждала всего, даже приправ (все знали, что она может слизнуть горчицу с ложечки или каплю кетчупа с чужой тарелки с жареной картошкой). Но в тот вечер, хотя ее желудок едва не вопил от голода, а обоняние стало лучше, чем у ищейки, Нина устояла перед искушением, разорвала пакетик с надписью «Диетическая система доктора Дюваля» и высыпала содержимое в стакан с водой. Мрачно глядя перед собой, она вилкой размешала сбившийся в комок серый порошок, и в стакане образовалась киселеобразная слякоть, якобы гарантировавшая Нине «насыщение». А ведь она чувствовала запах масла…
Марта вгрызлась в цыпленка (предназначенного, между прочим, для Нины) и проговорила, жуя:
— Мм… Вкуснятина… Джесси, это… потрясающе… Но знаешь, ты могла бы сэкономить кучу времени и сил: «Дин и Де Лука» продают цыплят уже зажаренными и глазированными, но, конечно же, в твоих есть je ne sais quoi, [71]а и дешевле вышло, правда ведь? Меньше баксов — хотя бы на одну циферку. Ты ведь у нас такая кулинарка. Но почему ты не позволила устроить этот вечер мне,у меня дома, с ресторанным обслуживанием? Тогда бы ты забот не знала.
Потом Марта снова обратилась к Клер:
— Значит, ты думаешь, что способна вырастить ребенка в одиночку? Без чьей-либо помощи? Ни мужа, ни хотя бы друга, который мог бы тебе помочь? И ты надеешься прокормить ребенка игрой на… круммхорне?
— Сейчас многие интересуются старинными музыкальными инструментами, — подала голос Лисбет.
— Слыхали мы эти песни, — оборвала ее Марта.
Джесси полила цыпленка соусом — и правда, вкуснятина. Ужин удался на славу — вот бы еще заткнуть Марту!
— Клер — великолепная музыкантша, — вступилась за подругу Джесси. — Она по-настоящему востребована. Ее даже приглашали в Яддо. [72]
— Прелестно, но когда это было — в 98-м?
Клер сказала, что ей всегда удается заработать, когда это необходимо.
— Теперь так часто проводятся фестивали музыки Ренессанса, — сказала она. — Впрочем, в том, что я остаюсь на плаву, есть доля чуда. Понимаете, если мне действительно позарезнужны деньги, всегда раздается звонок.
Марта впилась зубами в крошечную, не больше ее собственного мизинца, куриную ножку.
— Объедение, — причмокнула она. — Но я возражаю.
Джесси решила остановить ее, пока она не испортила аппетит окружающим.
— Марта, успокойся. Мы собрались, чтобы поздравить Клер, у которой скоро будет ребенок, а вовсе не за тем, чтобы обсуждать непредвиденные трудности.
— Вот именно, — поддержала подругу Сью Кэрол.
Джесси взглянула на нее и чуть не выронила вилку: голубые глаза Сью Кэрол налились кровью, а правый был еще и как-то странно прищурен. Похоже, бедняга была не просто «под мухой», но еще и не в себе. Один глаз почти не открывался, а другим она бешено вращала, как испуганная лошадь.
— Нет ли у тебя какой-нибудь жидкости для промывания глаз? — спросила Сью Кэрол.
Джесси вскочила с места, помчалась в ванную и тут же принесла пластмассовую спринцовку с раствором борной кислоты. Сью Кэрол начала рыться в карманах, роняя разнообразные мелочи.
72
Творческий центр, основанный в 1900 г. финансистом Спенсером Траском и его женой, поэтессой Катриной Траск, в их поместье в г. Саратога-Спрингс (штат Нью-Йорк).