Сделать еще что-то более масштабное.
Собрать чемодан и уехать в Новый Орлеан. Искать ее.
У меня глаза на мокром месте. Это похоже на коротенькую историю. Или вступление к какому-нибудь роману. Я переворачиваю страницы, желая узнать больше, но на меня смотрит множество пустых страниц.
На мое плечо опускается рука, отчего я резко поднимаю голову.
– Никакого чтения, мисс!
Пиппа напилась так, что не стоит ровно. Я вздыхаю с облегчением, потому что это не владелец блокнота. Но также испытываю разочарование – по той же причине.
– Пошли. Столкнись с дерьмом лицом к лицу. Поживи немного. – Пиппа швыряет блокнот на песок, затем тянет меня за собой и, танцуя, направляет нас к группе людей. Вокруг собрался хоровод из загорелых тел, зажав меня со всех сторон. Я переставляю ноги из стороны в сторону, чувствуя себя неловко, словно кожу, в которой я нахожусь, только что пришили ко мне. Я пытаюсь угадать, кому же принадлежит блокнот. Той девушке с локонами? Или парню с татуировками на груди?
Отдаляюсь от Пиппы. Она танцует со своими новыми друзьями, напевая песни прямо им в лицо.
Я направляюсь к морю. Вдоль берега есть лишь один безлюдный участок. Замираю. Внимательно рассматриваю знаменитую статую Нептуно де Меленара. Это четырехметровая скульптура Нептуна, возвышающаяся над морем, неподалеку от побережья. Вода вокруг нее цвета синего металлика, она так мерцает под звездами. Я окунаю туда ногу. Вода совсем не холодная. Я могла бы добраться до статуи вплавь. А плавать я отлично умею: мы с братом выросли на серфинге. Ренн (его имя означает «возрожденный» или же «маленький, но преуспевающий») даже построил на этом карьеру.
Тихий голосок внутри меня говорит, что я веду себя как тупица. Что лезть в незнакомый водоем в кромешной тьме – распространенная ошибка новичков. Но скульптура всего лишь в сотне метров от меня, а за спиной жаркая тусовка. Упустить такое из виду было бы трудно.
Я выскальзываю из своего платья. Бреду в воду. Резкими движениями плыву к Нептуну. Вода здесь уже неспокойная и намного холоднее, чем я думала. Меня уносит течение. Вот этого я не ожидала. Снаружи море выглядело таким тихим. Изнутри я чувствую, что оно несет меня за собой, как бы я ни старалась плыть прямо. Подняв голову, чтобы определить, как далеко я нахожусь от статуи, я обнаруживаю, что нахожусь примерно в пяти метрах в стороне от нее.
По моей коже пробегают мурашки. Очевидно, я в опасности.
Разворачиваюсь и резко меняю курс. В этот момент огромная волна швыряет меня о большой камень. Я отталкиваюсь от него ногами, но тут же снова налетаю на него. Соленая вода попадает мне в рот, и я немного глотаю. Страх перерастает в панику.
Не размахивайте руками. Пусть течение унесет вас, а потом оцените обстановку еще раз.
Все эти вещи я хорошо знаю – слышала о них в летних лагерях. Но теперь, когда я сама попала в такую ситуацию, впадаю в панику. Зову на помощь.
А что если я утону? Что если я умру? Они никогда не найдут мое тело. Неужели Пиппа подумает, что во всем виновата она? Неужели я и ей испорчу жизнь? Стоп, а мне вообще не все равно? Это ведь она настаивала, чтобы я пришла сюда сегодня.
Мам. Мама. Мамочка.
Папа и Ренн, возможно, смогут такое пережить, но мама уж точно не выдержит.
Мне нельзя умирать. Осознав это, я начинаю бороться и понимаю, что я слабачка.
Течение здесь сильное. И все же я пробиваюсь вперед, изо всех сил стараясь удержать голову над водой и разглядеть берег. Но вот очередная волна обрушивается на меня, отбрасывая на несколько метров. Я позволяю ей увлечь меня за собой, вытягиваю шею и оглядываюсь на окружающую меня темноту. Проходит несколько секунд, прежде чем я понимаю, что волна поднесла меня ближе к берегу. Передо мной мелькает тонкая золотая цепочка из огней. На меня накатывает чувство облегчения. Тогда я начинаю плыть. Все мои мышцы горят, тело дрожит, но адреналин заглушает боль. Я словно русалка, уплывающая от пиратов, жаждущих меня выпотрошить.
Чем ближе я подбираюсь к берегу, тем острее чувствую, как внутри меня крепнет надежда. Вдруг сверху меня хватает чья-то пара рук и тянет за подмышки. Я становлюсь вялой и тяжелой, когда кто-то прижимает меня к себе, как в медовый месяц, и приваливаюсь к теплой сухой груди.
– Ты ее держишь? – спрашивает некто, звучащий по-испански и с прокуренным голосом.
– Ага.
– Она жива или?..
– Я не знаю, – другой голос принадлежит американцу. – Помоги мне отнести ее к тому дереву, осмотрим ее.
Через несколько мгновений я уже завернута в теплое одеяло. Я слишком измотана, даже не могу раскрыть глаза. Под закрытыми веками я могу видеть, как на мое лицо светят фонариком.