Добавлю, что лодка была оснащена всем необходимым для рыбной ловли: удочками, удилищами, сачками, подсачниками, поплавками, грузилами, зондами, крючками, искусственными мушками, запасом лески, полным набором инструментов и приманками для рыб различных видов. С утра до вечера Илья Круш намеревался прямо с лодки удить рыбу, а на исходе дня продавать ее. Ночью же он устроится поудобней в рубке и будет крепко спать до самого рассвета. Затем снова поплывет по течению и продолжит свое спокойное и неутомительное плавание, не нуждаясь ни в волоке по берегу, ни в паровом буксире.
Шел первый день путешествия. Всякий раз, когда лодка приближалась к берегу, там собирались зеваки и желали рыболову доброго пути. Даже лодочники — коих немало на Дунае — с интересом наблюдали за его маневрами, обменивались с ним приветствиями и не скупились на аплодисменты, когда ловкий венгр доставал из воды какую-нибудь особенно красивую рыбу.
И в самом деле, в этот день Илья Круш выловил около тридцати рыбин: усачей, лещей, плотвичек, колюшек, нескольких лобанов, которых иногда называют подустами. И когда над долиной начали опускаться сумерки, плоскодонка остановилась у левого берега реки в двенадцати лье от пункта отправления.
Ни разу Илья Круш не попадал в водовороты на излучинах реки, ни разу не прибегал к рулю. Чтобы выправить курс и не столкнуться с другими судами, идущими вверх или вместе с ним вниз по Дунаю, он использовал только кормовое весло. Конечно, всю пойманную рыбку наш герой не мог употребить один, но желающих ему помочь оказалось более чем достаточно. Когда плоскодонка пристала к большому старому дереву, росшему на берегу, лауреата «Дунайской удочки» с радостными криками окружили полсотни милых подданных герцогства Баден. Они собрались, чтобы воздать ему должное.
— Эй! Сюда, Круш! — слышалось со всех сторон.
— Стаканчик доброго пива, Круш!
— Мы купим вашу рыбу, Круш!
— Двадцать крейцеров[31] за эту, Круш!
— Один флорин[32] за ту, Круш!
Рыбак не знал, кого слушать, и очень скоро в его карманах уже позвякивало несколько звонких монет. Похоже было, что к премии, которую Илья получил за состязание, добавится со временем кругленькая сумма, если, конечно, энтузиазм его почитателей у истоков великой реки не иссякнет к ее устью!
Но, собственно, почему этот энтузиазм должен иссякнуть? Вряд ли люди перестанут оспаривать друг у друга рыбу, пойманную самим Ильей Крушем! Ведь как здорово заполучить несколько прекрасных лещей из собственных рук знаменитости. Возможно, заспиртованные, эти экземпляры попадут в какой-нибудь ихтиологический музей!.. Славному рыбаку не приходилось даже идти в ближайшие дома и предлагать там свой улов… Поклонники все разбирали на месте. Да, гениальная идея пришла в голову простому и честному Илье Крушу, не зря он отправился на соревнование дунайских рыболовов!
Само собой разумеется, его часто приглашали поужинать в кругу какой-нибудь гостеприимной семьи. Многие были бы счастливы видеть знаменитость за своим столом. Но, похоже, Круш не намеревался покидать свое судно без особой на то необходимости. Повторяем, сей скромник совсем не искал славы! Если он и не отказывался выпить вина, пива или ликера в одном из прибрежных кабачков, то всегда знал меру, чуточку отличаясь в этом от своих собратьев по «Дунайской удочке».
В половине девятого Илья Круш скрылся в своей рубке, а в девять уже спал крепким сном, который продолжался до первых лучей солнца.
Эти утренние часы, как известно, самые подходящие для рыбной ловли — как в хорошую погоду, так и тогда, когда при южном или юго-восточном ветре идет тихий теплый и прерывистый дождик. Настало утро, и Илья Круш услышал на прощание «Счастливого пути!» от двух-трех человек, поднявшихся в такую рань, чтобы проводить его; он отвязал лодку и сильным толчком багра направил ее в клубы легкого тумана, который скользил по поверхности воды.
Так прошел первый день, потом второй. Илье Крушу понадобилось пять суток, чтобы пройти пятьдесят лье от Донауэшингена до Ульма. Правду сказать, не все дни были равно благополучны. Не то чтобы какие-то неполадки случились с судном — фортуна по-прежнему была к нему благосклонна. Просто обстоятельства не всегда благоприятствовали рыбной ловле: один раз пошел проливной дождь, и тогда Круш, хорошенько укутавшись в брезентовый плащ и спрятав голову под капюшон, старался сколько мог держаться в середине реки, пока сильные волны не заставили его искать укрытие под одним из прибрежных деревьев.
Первого мая после полудня он причалил к набережной Ульма — второго по значению, после столичного Штутгарта, города королевства Вюртемберг.