— Ты не представляешь, насколько ты права насчет короля шмелей. Очень скоро наш добрый король поженит меня на ком-то, чей отец или брат ему нужен из каких-то политических соображений, и буду я королем гнезда, где толстая и неповоротливая царица будет производить новых шмелей, дабы наш род не захирел.
— Ну что же, такова судьба многих, и не только коронованных особ. И мой отец отдаст меня за того, кто ему нужен будет по делам его цеха либо тоже по "политическим соображениям", — ответила Эсса.
— Например, за Великого Мастера? — вновь подколол принц.
— Этот мастер похож на медведя, выскочившего из ловушки. Он нелюдим, и ни на кого из женщин не смотрит. Наверно, ему кажется, что если он был ранен, то он стал уродом, — вдруг с горечью сказала Эсса.
Полноправные граждане слуг и рабов за людей почти что не считали. А кузнец, как мастер цеха, был даже не совсем простым гражданином, хотя, конечно, в глазах знати оставался простолюдином.
За разговорами кавалькада подъехала к деревушке, Эсса показала свой дом, как раз, как и полагалось кузнецу, на развилке дорог, ведущих в замок и в деревню. Она показала и поместье Великого Мастера, в глубине распадка и несколько в стороне от деревни. Оруженосец принца подошел, чтобы помочь ей соскочить с коня, но принц вдруг взял девушку за руку и неожиданно для нее поцеловал в губы.
Инстинктивно рука девушки метнулась к прическе, но сразу же упала. Ведь нападать на принца — это самоубийство всей семьи. Да, честно говоря, заодно очень симпатичен девушке был принц. Эсса просто грустно сошла с лошади и понуро отправилась домой. А принц был уверен, что теперь-то Эссе деваться некуда, ведь молва уже ославит ее любовницей принца, так что он в наилучшем настроении отправился к Мастеру, а своим челядинцам велел остаться около кузницы и поправить все, что нужно. Платить он велел не скупясь.
После длительной торговли принц спросил Мастера:
— А правда ли, что для того, чтобы оружие идеально слушалось своего хозяина, нужно, чтобы хозяин бы вблизи все время его ковки?
— Ну не все время… Но почти каждый день, а иногда по нескольку раз, и я буду говорить, когда именно надо быть, если твое высочество решится остаться здесь на полмесяца моей работы. Это наш секрет — Великих мастеров. А чтобы он не потерялся, он заодно хранится в Потаенном Монастыре и Потаенном Храме. В оружие можно ведь заложить душу. Злую, от Князя мира сего, легко, но тогда оружие будет жестоко ко всем и может быть повернуто против владельца. А твой меч, щит и кинжал будут плохо слушаться следующего владельца, если он не умиротворит их душу. Правда, душа их будет прежде всего заботиться о том, чтобы защитить хозяина. Но на войне слишком часто единственная защита — быстро убить врага.
Произнеся эту рекордно длинную для себя тираду, Мастер-Медведь (как его уже прозвали), достал свой боевой молот, отдал подмастерью и велел атаковать себя. Вроде бы Медведь и не уклонялся, но молот скользнул по его панцирю. Затем Мастер взял свой молот обратно и попросил шесть спутников принца атаковать его. Правда, сам он занял благоприятную позицию в углу двора. Через минуту все мечи и топоры атакующих лежали на земле.
— Значит, и в твоем оружии есть душа?
— Конечно. Ведь я же его для себя сам ковал, как и полагается Мастеру.
— А как ты прекрасно орудуешь молотом!
— Последний мой учитель был Суктраккит.
— Ааа, знаменитый воин из древних линьинцев! Он даже принцев не всегда в ученики берет.
— Знаю, что ты у него не учился.
— Мой учитель Лор Элитайя его всегда не любил. Но кто из них лучше, я не знаю и предлагаю тебе сравнить наши школы.
— Вызываешь меня на поединок? Мне невместно с принцем драться.
Принц отметил нарочитую грубость ответа как раз тогда, когда такой медведь должен был сгрубить, и его некоторую двусмысленность: первый-то смысл — что оружейник недостоин драться с принцем, а второй — что он не может рисковать по столь мальчишескому поводу, а подраться-то мог бы…
— Да нет. Мы просто будем, если тебя не затруднит, каждое утро на рассвете проводить учебные бои и учиться друг у друга, — демонстративно вежливо ответил принц.
— Ну, давно хотел косточки как следует размять! Драться будем нашим настоящим оружием, но наденем на него защиту. Ненавижу учебные игрушки! — ответил Мастер, делая паузу между каждыми двумя фразами чуть не по целой минуте.
И оба столь разных человека вдруг улыбнулись друг другу. Принц понимал, что в учебных боях ему часто поддавались, как высокородному, и соскучился по упрямому и искусному противнику. А Тор просто обрадовался возможности отвести душу с кем-то равным по уровню.