Увидев, что приближается подкрепление, Тор отпустил себя на волю, вошел в боевой транс и принялся крушить врагов направо и налево. Когда королевское войско сдалось, Тора пришлось обливать водой, чтобы привести в себя.
Когда небольшой резерв профессиональных воинов ударил во фланг и тыл, войско короля стало сначала в порядке отступать к лагерю. Но из лагеря примчались вестники, что корабли захвачены. И отряд лоялистов капитулировал. Крангор отпустил всех желающих на волю без оружия и без доспехов. Но самое главное в этой битве было то, что восемь сотен воинов и моряков короля после поражения перешли на сторону восставших. Так что получилась прекрасная и важная победа. Теперь у Карлинора был свой маленький военный флот.
Правда, подсчитав потери, карлинорцы несколько призадумались. У них было почти четыреста убитых, оба тяжеловооруженных отряда были уничтожены почти целиком, а вот в отряде Тора погиб лишь один подмастерье и двое были легко ранены. Убитых воинов короля было почти триста.
Еле держась на ногах после боевого транса, Тор подошел к принцу Крангору. Принц обнял его и похвалил при всех, сказав, что Тор дрался как настоящий ученик Суктраккита. Но тут к принцу подскочил воющий горожанин (по виду мелкий лавочник), начал причитать, что, дескать, пока он стоял на стене, у него увели лошадь и не вернули, он требует немедленного вознаграждения. Принц спокойно выслушал его и сказал, что по военным обычаям нужно дать хотя бы три дня, чтобы разобраться с итогами битвы. Но истец продолжал выть и требовать.
— Так ты хочешь немедленно получить вознаграждение? — участливо спросил принц.
— Да! — заорал обнадеженный купчик.
— Получи! — И принц изо всей силы ударил его кулаком в латной рукавице.
— Влепить ему сто плетей!
— Но он же гражданин!
— Тогда двести! Гражданин обязан был занимать свое место в ополчении и честно драться! И не вносите его в списки тех, чьи лошади принимали участие в победе! А соседи имеют право разграбить его лавочку.
Тора передернуло от жестокости Крангора. Он подумал: "Если мне действительно суждено стать владетелем, я так никогда себя вести не буду!" А Крангор тем временем, услышав доклад, что некоторых лошадей прибрали к рукам окрестные крестьяне, разослал по соседним трем деревушкам конные отряды и повелел:
— Въезжайте в деревню и громогласно требуйте возвратить лошадей. Если кто добровольно вернет, поблагодарите и потребуйте накормить, напоить, почистить лошадь и лично отвести в город. А затем проверьте дворы. Если найдете у кого лошадь, негражданину сто плетей, гражданину двести. С женщинами поступайте по праву победителя. Имущество разграбьте сами, а потом пусть соседи дограбят. Это мужикам будет больнее плетей и жен с дочерьми, которых дрючат у них на глазах. Но следите, чтобы оставили необходимое для жизни по обычаям: по одежде на человека, корову на четырех и так далее. И рабов не позволяйте уводить: рабочие руки очень всем нужны. Нам нужно примерно наказать жадюг и трусов, а не уничтожить.
— Нужен ли я еще тебе, твое высочество? А то у меня после транса откат начался, — спросил Тор.
— Еще раз спасибо тебе за твои действия. Подробнее разберем на военном совете. А сейчас иди домой и передай жене или наложнице, пусть тебя как следует приголубит как героя битвы, — милостиво, как ему казалось, произнес Крангор.
Обиженный Тор поплелся домой. Эсса, увидев мужа всего в крови, охнула, повела его в баню, служанки раздели его, осторожно обмыли и Эсса вздохнула с облегчением: практически вся кровь была чужая. На муже была лишь пара синяков и пара поверхностных порезов. А возбужденные домочадцы рассказали Эссе, что ее муж, дескать, собственноручно убил сто врагов.
Подмастерья и слуги вернулись домой еще раньше. Они принесли тело убитого, омыли его, украсили венком из цветов, одели в лучшие одежды и положили до завтрашних похорон во дворе, где люди прощались с героем битвы. Раненые подмастерья тоже чувствовали себя героями, и вокруг них так и вились женщины: и домашние, которым Эсса дала на пару дней полную свободу любить героев битвы, и пришлые. Отряд Тора стал уже в некотором смысле легендой.
От ликования этой ночью Эсса страстно обняла мужа и попросила его отбросить осторожность. Против ожидания, оба получили величайшее наслаждение, и Эсса сказала:
— Тебя, Медведь, оказывается, просто нужно крепко-крепко любить, и ты становишься совсем не страшен!