– Но ведь он ничего и не обещал, Сир!
– Это-то и огорчает.
Демерзель заметил:
– Возможно, даже несколько хуже – этот человек, как непристрелянное орудие, Сир!
– Непристрелянное – что? Демерзель, ты так часто употребляешь странные выражения… Что значит орудие?
Демерзель спокойно пояснил:
– Это выражение я услышал в юности, Сир. Император и сам часто использует странные высказывания, неизвестные на Транторе, а также многие выражения, бытующие на Транторе и неизвестные в других местах.
– Ты пришел, чтобы напомнить мне, что Империя велика? Что ты хотел сказать этим сравнением с непристрелянным орудием?
– Только то, что оно может причинить много беспокойства, если его не отрегулировать. Этот человек сам не знает своей силы. Или значимости.
– Тебе удалось что-либо выяснить, Демерзель?
– Да, Сир. Он провинциал. Он не знает Трантора и его обычаев. Он никогда не был на этой планете раньше и не может вести себя как воспитанный человек, как придворный. И, однако, он держался достойно в вашем присутствии.
– А почему бы ему не держаться достойно? Я позволил ему говорить. Я обошелся без церемоний. Отнесся к нему, как к равному.
– Не совсем так. Сир. Вы не можете относиться к другим, как к равным. Вы привыкли повелевать. И даже при вашем расположении к человеку мало найдется людей, которые смогут так держать себя. Большинство из них были бы бессловесны или, хуже того, раболепствовали или льстили вам. Этот же – выстоял.
– Ну, можешь восхищаться им сколько угодно, Демерзель, но мне он не понравился. – Клеон выглядел задумчивым и раздосадованным. – Он даже не попытался объяснить мне свои математические выкладки! Это выглядело так, словно он был уверен в том, что я не смогу понять ни одного слова.
– Вряд ли бы вы и поняли, Сир. Вы не математик, не ученый, не артист. Существует множество областей знаний, в которых вы знаете меньше других. Их дело разбираться в своих вопросах, чтобы служить на благо вам. Вы – Император и призваны воспользоваться их знаниями в совокупности.
– Неужели? Меня бы нисколько не задело, если бы мне дал это почувствовать человек умудренный опытом и годами. Но этот Селдон… он ведь моих лет. Когда он успел узнать так много? Приобрести такие познания?
– Должно быть, ему никогда не приходилось изучать искусство повелевать и принимать решения, от которых зависит жизнь всех людей в Империи.
– Демерзель, иногда мне кажется, что ты смеешься надо мной!
– Сир?! – укоризненно произнес Демерзель.
– Ну, хорошо, – оставим эту тему. Вернемся к твоему непристрелянному орудию. Почему ты решил, что он опасен? Мне он показался простодушным провинциалом.
– Так оно и есть. Но в его руках – перспективная идея.
– Он только и делал, что убеждал меня в обратном!
– И, тем не менее, вы по-прежнему убеждены в полезности его теории. Я в этом уверен после ваших объяснений. Возможно, и другие думают аналогично. Кроме того, и сам математик может изменить свое мнение, стоит ему сосредоточить свое внимание на этом предмете. И кто знает, может быть, он уже нашел приложение своим теориям. А если это так, то возможность предвидения и управление будущим, как ни фантастично это звучит сейчас, – может дать человеку огромную власть над другими. И даже если он не стремится к этой власти сам, а такое самоотречение всегда кажется мне подозрительным, то этим могут воспользоваться другие.
– Я пытался склонить его на нашу сторону. Он сказал, что он не может принять такого предложения.
– Но ведь он и не отказался. Вполне вероятно, что он передумает. И если его не заинтересовало предложение Вашего Величества, то не стоит исключать вероятность того, что его уговорит, скажем, Мэр Вии.
– Какая ему разница, кому помогать! Почему Вие, а не нам?
– Очевидно, следуя его же объяснениям – трудно предугадать человеческие поступки и эмоции.
Клеон помрачнел и сидел некоторое время в глубокой задумчивости.
– Ты допускаешь, что он может развить психоисторию до такого уровня, что она принесет нам реальную пользу? Он так уверен в обратном!
– Пройдет время, и он может решить, что ошибался в своих оценках.
– Тогда, я полагаю, нам следует удержать его.
Демерзель возразил:
– Нет, Сир. Вы инстинктивно поступили совершенно верно, дав ему возможность уйти. Заключение или неволя – вызвали бы разочарование и апатию. В таком состоянии творческий человек не сможет ни развить своей теории, ни испытать желания служить Вашему Величеству. Самое разумное – отпустить, но держать постоянно в поле зрения, осуществлять невидимый контроль. Тем самым, мы сможем достичь двух целей – быть уверенными, что им не воспользуются ваши враги, и не пропустить момента, когда он достигнет определенных успехов в своих изысканиях; потом привлечь на нашу сторону. Тогда мы уже найдем средства… уговорить непокорного.