— Не валяй дурака, Барни, — хмуро отрезал он. — Я не слепой. Я видел эту фотографию в вашей газете. Значит, это правда? Так называемый Вильям Старвуд в действительности Вильям Сталл? Бывший портье отеля, в котором была убита Эльвира Аббот?
Барни сожалеюще поцокал языком.
— Это ошибка... Чертовское сходство. Покойника действительно звали Старвуд, старуха только что показала мне его свидетельство о рождении. Бедняга совершенно убита горем. Не советую тебе соваться к ней сейчас. Сегодня она уже ни с кем больше говорить не станет.
Честер огорченно сплюнул.
— Пожалуй, ты прав. Но завтра я к ней все же зайду. Наша газета объявила премию — пять тысяч долларов — тому, кто раскроет тайну убийства. Меня не очень устроит, если премию получишь ты. Пока!
Как только автомобили двух репортеров разъехались в разные стороны, Лир остановился, нажал на кнопку ящичка под рулевой колонкой и извлек оттуда портативный микрофон. Через две секунды ему уже откликнулся Моран.
— «Экспресс» слушает!
— Лео? Старуха подтвердила, что Старвуд был Вильямом Сталлом. Но у нас появился конкурент. Честер Мун из «Джорнэл» тоже опознал фото.
— Это плохо. Что еще?
— Ты не можешь узнать, через какой банк Абботы проворачивают свои финансовые дела?
— Нет ничего проще. И Гарри и Джон оба являются и вкладчиками и директорами Средне-Западного Национального. Никто из Абботов никогда не имеет дела с каким-либо другим банком.
— Отлично. Теперь дальше, попроси кого-нибудь из твоих приятелей финансистов выяснить, снимает ли кто-нибудь из этой семейки регулярно со своего счета некоторую сумму неизвестно для чего. Скажем, раз в месяц.
Голос в динамике звучал строго, почти торжественно:
— Это невозможно, неэтично и даже противозаконно... — и неожиданно спокойно закончил: — Но вице-президент банка — один из наших совладельцев и, конечно, не откажет нам в небольшой любезности.
— Спасибо, старина.
Барни убрал микрофон на место и включил мотор.
Следующим пунктом маршрута Лира был большой дом на Северной стороне, в котором снимал квартиру покойный Вильям Старвуд. Он вошел в холл и нажал кнопку звонка у двери с табличкой «Управляющий».
Неопрятно одетый пожилой человек отворил дверь. Барни вытащил из кармана корреспондентский билет и отрекомендовался:
— Я из «Экспресс». Хотел бы потолковать с вами о парне по имени Старвуд, который погиб вчера вечером.
Управляющий не был слишком любезен.
— Слушайте, приятель, — сказал он хмуро, — я уже заболел от расспросов об этом Старвуде. Вы четвертый, кто пристает ко мне.
— А кто были другие трое? — быстро спросил Барни.
— Вечером приходил детектив из транспортного отдела. Час назад — репортер из «Джорнэл». За ним Майк О’Брайен, инспектор страховой компании. Он и сейчас там, в комнате Старвуда, номер двести пять. Если хотите, можете пройти туда, а у меня и своих дел хватает.
Барни поблагодарил и поднялся на второй этаж. Дверь в комнату 205 была открыта. Лир вошел внутрь. Там действительно уже сидел, развалившись в кресле, широкоплечий темноволосый мужчина лет тридцати пяти и курил сигарету. Он приветливо улыбнулся.
— Рад видеть тебя, Барни. Управляющий сказал мне, что Мун уже побывал здесь, и я решил, что с минуты на минуту пожалуешь и ты.
— Хэлло, Майк. Значит, ты тоже видел эту фотографию.
— Да. Утром я отнял у своих шести ребятишек то, что осталось от моего «Экспресса», раскрыл за завтраком и сразу узнал его — портье Вильям Сталл. Мне ли его не помнить, когда нашей компании пришлось выплатить за жизнь Эльвиры Аббот и ее камешки кучу денег. Я уже расспросил здесь всех служащих о нем.
— Что-нибудь выяснил?
— Только то, что он имел постоянные дела с маклером по имени Питер Донелл. Управляющий сказал, что Старвуд был очень скрытен во всем, что касалось его прошлого.
— Старвуд был Сталлом. Его мать подтвердила мне это. Майк, когда ты здесь рылся, тебе не попадалась маленькая черная шкатулка? В ней Старвуд хранил любовные письма.
Майк покачал головой.
— Нет. Но управляющий сказал мне, что несколько дней назад в квартиру забирались воры. Дверь изломали. Старвуд, правда, сказал, что у него ничего не пропало, и просил управляющего не вызывать полицию. Но выглядел он очень озабоченным.
О’Брайен закурил новую сигарету и продолжал:
— Эльвира держала полис нашей компании на двести пятьдесят тысяч долларов за свою жизнь и еще на двести тысяч за драгоценности. В случае ее смерти страховку должны были получить ее племянницы. Ты понимаешь, Барни, что наша компания не пожалеет расходов, чтобы хоть через пять лет разыскать эти стекляшки. Я начинаю подозревать, что Сталл знал, кто унес драгоценности, и занялся шантажом.