* * *
...Деревня двадцатых годов с малолетства приучала к труду до седьмого пота. Стар и млад знали тяжесть добытой копейки, разницу во вкусе хлеба из муки и из лебеды. Редкие праздники, еще реже - обновка. Летние дни, наполненные чаще всего недетскими заботами, и главное в них - работа, работа от зари до зари, работа вровень со взрослыми, без скидки на возраст.
Как ни трудно жила деревня, но она уже не была изолирована от большого мира. Мужики, вернувшиеся с империалистической и гражданской, рассказывали про танки и автомобили, про воздушные шары и дирижабли, но особенно много про аэропланы, с которых летчики всех и все видят, стреляют и бомбят, наводя страх на врага. Эти немудрящие рассказы очевидцев о крылатых машинах на войне переплетались в мыслях Ивана со сказками, в которых злые колдуны, ведьмы и черти завсегда летали на метле или в кадке, а чародеи, добрые царевны, царевичи и хорошие люди - на ковре-самолете. Иван силился понять, как же теперь люди будут отличать в небе добро от зла, но так ничего и не придумал. Однако стал догадываться, что сказки становятся явью...
С каждым годом человек поднимался в небо все выше, летал все дальше и все стремительнее. И один из них "долетел" до Ивана Сохатого: летним днем на деревенском выпасе приземлился аэроплан.
Иван был в набежавшей отовсюду толпе и впервые увидел летчика человека, одетого в черную кожаную куртку, такие же брюки и шлем.
Самолет с широкими двухъярусными крыльями и автомобиль около него источали необыкновенно острый, непривычный запах и казались настолько нереальными, что он пробрался к ним вплотную и потрогал, чтобы убедиться в их настоящности. Вскоре один из прилетевших мужчин уехал на автомобиле. Минут через двадцать, обдав Ивана шумом, ветряной пылью пропеллера и запахами гари, аэроплан улетел.
Толпа на лугу долго не расходилась. Каждому хотелось поделиться особо запомнившимся, будто только он и мог это углядеть.
Свершившееся и впрямь походило на чудесную сказку. Но все это было настолько далеким от деревенской жизни и повседневных забот, что ни у Ивана и ни у кого из мальчишек это событие не вызвало желания стать летчиками. Слишком призрачным был для них мир авиации, и они не могли представить себя в нем...
Во все времена были и есть люди, которые смотрят на жизнь только с точки зрения интересов собственного "я", смотрят себе под ноги и не видят небосвода. К голубому простору взгляд обывателей равнодушен и нелюбопытен. Сознание таких людей воспринимает лишь потребительские категории неба: "Слишком яркое и жаркое солнце; сегодня холодно и пасмурно; надо взять зонтик: возможно, будет дождь".
Вероятно, до какого-то времени на этих людей был похож и Сохатый. Он видел, как летают птицы и охотится кобчик. Увидел, как летает человек, но не захотел сам подняться в воздух... Красота земли ему впервые открылась во всю свою ширь с церковной колокольни, откуда он в солнечные дни рассматривал и ближайший лес, и реку, и знакомые поля, где зеленели молодые хлеба. Эта красота захватила его.
* * *
По воскресеньям мальчишки запускали змея. Сам не летаешь, так пусть летит сделанное тобой, твоими руками! Каждый хотел быть ловчее других, старался сделать самого большого змея, разрисовать его пострашней и поднять в небо повыше.
Однажды в свежий ветер Иван запустил с колокольни большого змея. Наверное, под влиянием прабабушкиных сказок о ковре-самолете, о Ноевом ковчеге он на хвосте змея поднял в воздух вылепленные из глины фигурки людей и животных. Но старый пономарь гонял мальчишек с колокольни, подкараулил и Ивана, порвал суровую нитку, удерживающую змея. Потеряв несущую способность, змей упал на деревья кладбища, порвался. И только через много лет, когда жизнь Ивана Сохатого оказалась накрепко связанной с небом, он понял, что ему тогда довелось увидеть первую "авиационную катастрофу".
* * *
Авиация для Ивана Сохатого началась точно так же, как начинались для многих сотен тысяч юношей и девушек целина, КамАЗ, БАМ и другие великие стройки. Только эти жизненные события разделены десятками лет.
Всюду пламенели лозунги: "Дадим стране сто тысяч летчиков!", "Комсомолец, на самолет!" По путевке комитета комсомола строительного техникума осенним погожим днем группа энтузиастов, пройдя через все "сита" различных медицинских и приемных комиссий, поехала в аэроклуб.
Иван ехал в новый мир привычным трамвайным маршрутом, так как аэроклуб находился от техникума всего в нескольких остановках, по той же улице.
Он смотрел из окна вагона на улицу и с удивлением говорил себе: "Сколько же раз ты слышал голос кондуктора, когда тот объявлял: "Остановка "Аэроклуб"? И при этом с тобой ничего не происходило, не возникало никаких желаний. Здесь тебе не нужно было выходить".
...И началось: утром техникум, вечером аэроклуб, ночью самоподготовка, сон - в трамвае и где придется. В голове все перепуталось: в аэроклубе аэродинамика, навигация, военное дело, самолет, мотор; в техникуме математика, химия и азы строительного дела. Тысячи новых названий и понятий, не желающих укладываться на полки памяти.
После занятий - бесконечные рассуждения с самим собой: "Как же быть? Что выбрать? Что лучше? В аэроклубе учиться год или два, а в техникуме три. Значит, ты никак не можешь закончить аэроклуб одновременно с техникумом. От чего-то надо отказаться, ведь нельзя объять необъятное... Решай, что для тебя главное. Решай, Иван, где твоя дорога, решай смелей".
В конце концов решение было принято. И от появившейся определенности жить и дышать стало легче. Остались фабрика и аэроклуб, аэроклуб и фабрика...
Удивительна молодость! Не попробовав еще себя в полетах, Иван в мыслях уже закончил аэроклуб и уходил в летную школу. Он не допускал, что это может не получиться.
Сохатый мечтал! Он видел себя уже летчиком, и эта дерзновенная уверенность уводила за горизонт сегодняшних возможностей, позволяла приблизить будущее.
Способность мечтать - великое свойство человеческой души, и тот, кто им наделен, на всю жизнь - счастливец, так как перед ним простирается бесконечная дорога познания, на которой ждут многие радости.
Уже став летчиком, Сохатый не раз спрашивал себя: "Кто научил не предаваться злобе, умению прощать обиды и ошибки, терпению в работе и, главное, мечтать?"