***
Внимательно рассмотрев себя в зеркальце, Ник пришёл к выводу, что может пробоваться на роль бича без грима, пройдёт на «ура». Двухдневная щетина, круги под глазами, волосы во все стороны торчат. Красавиц, блин. Отсюда вопрос – ехать на поиски бани или и так сойдёт? Подумав, что милый не будет возражать, если он примет душ в его номере, Ник покинул машину, забирая с собой корзину с пищащим подарком для Глеба. Он намеревался прихватить на рынке какой-нибудь сногсшибательный букет цветов, но, видимо, заехал не с той стороны, и наткнулся на рынок блошиный. А что? Собака же гораздо лучше, чем какой-то там веник из роз. К тому же Глеб жаловался, что ему дома скучно, заняться нечем, вот ему и развлечение будет.
Встреченный гаишник оказался неправильным. Он подробно, как для дауна, обрисовал приезжему дорогу к единственной в городе гостинице и даже ни за что не оштрафовал.
Сотрудники ГИБДД попадались ещё два раза, пока колесил по затихающему городку, и они тоже были неправильные. А вот гостиница «Лотос» оказалась именно такой, какая и предполагалась в провинциальном городишке, мрачное пятиэтажное здание эпохи Никиты Сергеевича. Имелась и стойка администратора, тёмного дерева, и сам администратор тоже имелся. Более в плохо освещенном холле никого не было, не считая подвявших фикусов. Ник нацепил доброжелательное выражение лица и уверенной походкой повесы двинул к стойке.
- Здравствуйте. Извините, пожалуйста, за беспокойство, но мне нужна информация об одном из ваших постояльцев.
- Ну, это смотря какая информация, - размалёванная как «ночная бабочка» блондинка надула губки и закатила глазки, что, по-видимому, должно было изобразить работу мыслей.
- Всего лишь номер комнаты, в которой изволил остановиться господин Немов, - Ник постарался улыбнуться как можно обаятельнее, выкладывая на отполированную поверхность стойки стодолларовую купюру.
Купюра испарилась, как только он убрал с неё руку.
- Да пожалуйста. Номер 217, люкс, однокомнатный. Но жильца сейчас нет в гостинице. Ключики вот висят, - девушка махнула в сторону дореволюционной доски с гвоздиками.
- А почему однокомнатный? - Ника забавляла явная недалёкость администратора.
- А потому, что двух комнатный у нас один – президентский.
- Это что у вас, президент бывает?! В смысле Президент России?! - Ник хотел добавить «в этом клоповнике», но воздержался.
- Конечно, бывает. И принимаем его по высшему разряду. Номер оборудован по последнем слову, даже джакузи имеется, - кукла снова закатила глазки, а губки поджала, что означало выражение гордости, наверное.
- Спасибо вам, девушка, за исчерпывающую информацию. Гостиница у вас замечательная, как и город. Я, пожалуй, подожду господина Немова, если вы не возражаете.
Наделённая властью администратора блондинка не возражала. Никита отошёл вглубь холла, нужно было подумать. Торчать здесь, как тополь на Плющихе, отсидеться в машине или попытаться проникнуть в номер? Пока милый где-то развлекается, можно успеть привести себя в порядок. Деревьев под окнами нет, балконов нет, с улицы не заберешься, да и корзинка опять же, но судя по состоянию сего шедевра градостроения, двери тут картонные, открыть без ключа раз - плюнуть. В бардачке должен быть ножик.
Возвращался Ник в гостиницу кружным путём, через гостеприимно незапертую дверь чёрного хода. Номер нашёлся на втором этаже. Оглядев пустынный коридор, парень достал из кармана перочинный ножик. Как он и предполагал, преграда сдалась на милость победителя с полпинка. Прикрыв за собой дверь, Ник оказался в кромешной темноте. Из-за плотно задвинутых гардин сквозь окна не проникал свет небогатого уличного освещения. Стараясь ни во что не врезаться, парень отошел от двери и поставил корзинку на пол. В номере, по всей вероятности, не топили, было холодно и пахло сыростью, как в подвальном помещении. Пройдя вдоль стены, Ник нащупал выключатель. Свет вспыхнул, потом что-то скрипнуло, за спиной мелькнула какая-то тень, и свет погас.
Звуки проникали в сознание как сквозь толщу воды, по-прежнему было темно, но пахло уже иначе, как в больнице. Он лежал на чём-то мягком, жутко болела голова. Ник пошевелил конечностями. Кто-то провёл по лбу и щеке чем-то мокрым. Осторожно приоткрыв один глаз, Ник увидел склонившегося к нему Глеба. У двери топтался двухметровый амбал, которого отчитывал громким шепотом какой-то сноб с окровавленным полотенцем в руке.
- Как ты себя чувствуешь?
- Чувствую? Отвратительно! Голова болит, тошнит и глаза слипаются. На меня упал потолок? Ты в порядке?
- Тебе дали по голове тупым предметом, именуемым дубинка. У тебя, оказывается, очень крепкая голова. А я… Я хотел бы знать, что ты тут делаешь? Но это потом. Медсестра с перепугу вколола все имеющиеся у неё лекарства, сказала, что тебе лучше поспать. Только на один вопрос ответь, пожалуйста, зачем ты приволок сюда щенка?
- Это подарок. Тебе. Породистый, между прочим… только не помню, какой породы. Это мальчик, он не вырастет большим, много не ест… очень весёлая порода…
Голос парня становился всё тише, а речь бессвязней. В конце концов, он, так и не перечислив всех прелестей своего подарка, снова отключился.
На этот раз в номере было светло и тихо, но от этого он лучше не стал. Его голове тоже не полегчало. Разве что больше не тошнило, вроде бы. И Ник снова был в одиночестве. Даже корзина с щенком куда-то испарилась. Может быть, Глеб уехал в Москву, а его здесь кинул? Да нет, вон его дорожный чемодан стоит. Сколько времени он проспал? За окном всё серое, не поймёшь, то ли раннее утро, то ли уже вечер. Ник приподнялся, комнату слегка качнуло влево. На тумбочке обнаружился поднос с бутылкой минералки, запасом таблеток и бинтов, и листочек, вырванный из ежедневника, с нацарапанными неровным почерком (не иначе, милый опять дома очки забыл) строчками: «Никуда не уходи, скоро вернусь. С Динкой нянчится дежурная по этажу».
С какой ещё Динкой? И куда он может уйти? Ему бы до туалета как-нибудь доползти… Интересно, а ругать его будут или раненого пожалеют? Сказать спасибо тому, кто его огрел по башке, или морду набить? Блин, засада, кажется, опять вляпался в неприятность…
* * *
Ох, не зря ему с самого начала не нравилась идея этой поездки, ох не зря. Вячеслав Давыдович всегда считал, что грязнее политики ничего быть не может. Провести концерт для охотников Крайнего Севера – пожалуйста. Организовать выступление в ночном клубе или просто ресторане для «конкретных пацанов» из Ростова – да ради Бога. Даже приглашения спеть в бане директора Немова не смущали, как и самого Немова, кстати. А вот политика – это увольте. Выборы, перевыборы, торжественные открытия памятников и парков, с последующими благодарностями местной власти, совместные дуэты с депутатами и прочими благотворителями – все это Троянов терпеть не мог. И Глебу не раз говорил, что не стоит участвовать в политических мероприятиях, не такие большие деньги платят, чтобы унижаться. Однако у Глеба Васильевича всегда находилась тысяча причин, чтобы согласиться поехать в какую-нибудь дыру, вот как сейчас. То местный губернатор его поклонник и «старый друг», хотя имя этого губернатора Глеб на бумажечке себе записывает, чтобы потом на сцене не забыть, кому петь хвалебную оду. То они со здешним мэром еще «в комсомоле вместе водку пили». Комсомолец нашелся, мать его. Вот теперь торчи в этой заднице из-за него, колеси по избирательным участкам.