Я на некоторое время остался при управлении пограничного отряда. Через неделю начал выезжать на заставы, контролировал работу стажеров, давал им инструктажи, проводил с каждым индивидуальные занятия. Курсанты стажировались в должности заместителя начальника заставы. Всю проделанную работу они фиксировали в своих журналах стажировки. Одной из моих задач было - заказать и приобрести билеты на самолет на обратный путь до Алма-Аты после окончания стажировки.
Самолеты до г. Алма-Ата вылетали с г. Улан-Уде, а я находился в п.г.т. Кяхта, где дислоцировалось управление пограничного отряда. Пришлось мне хорошо покрутиться, чтобы заказать билеты на всех курсантов и своевременно их выкупить. Билеты выкупил. Места в билетах на самолет были указаны только до г. Новосибирска, и нам в аэропорту Новосибирска надо было еще постоять, чтобы получить места на алма-атинский рейс.
Однажды, в средине стажировки, я решил посетить курсантов на заставах. Попросил у начальника штаба автомашину для поездки. Мне выделили легковой УАЗик и я после обеда выехал с отряда на ближайшую заставу, где стажировался курсант. Мороз был на улице минус 44 градуса. Я поехал в хромовых сапогах. Ехал с водителем по полевой дороге, далее выехал на пограничную дорогу, идущую вдоль КСП и сигнализационной системы. До заставы оставалось 8-10 км и вдруг автомашина заглохла и остановилась. Уже начинались сумерки. Водитель вышел с машины в одном кителе и начал копаться в двигателе. Я его спросил: "Где твоя шинель?". "Осталась в отряде, в роте", - ответил он. Вот тут мне пришлось поволноваться. Поблизости населенного пункта не было, до заставы километров десять. Тогда я подумал: "Если через десять минут водитель не устранит неисправность, мы замерзнем. В машине масло и охлаждающая жидкость быстро застынут на морозе и завести будет невозможно". Ноги в сапогах начали замерзать, уже начинало совсем темнеть, двигатель совсем остыл, у водителя никакого фонарика не было - все копался наощупь. Я вздохнул с облегчением - наконец-то автомашина завелась. "Вот какую развалюху, а не машину мне подсунули", - подумал я. Наконец-то, когда совсем стемнело, я с водителем доехал до 7-й пограничной заставы.
С прибытием на заставу я, в первую очередь, побеседовал с начальником заставы, поинтересовался, как работает курсант. Затем встретился с курсантом, проверил его записи в журнале стажировки. Узнал о его трудностях в работе, дал инструктаж. Зашел в канцелярию к начальнику заставы, а там, в помещении, ничего не было видно - все было заполнено дымом; я ощутил себя, как в густом тумане. Оказывается, начальник заставы с заместителем по политической части курили сигареты одну за другой. Я с ними посидел не более 10 минут - было невозможно дышать - и ушел отдыхать в приезжую комнату. На второй день я осуществил контроль проводимых курсантом мероприятий и выставил ему оценки. После обеда я с водителем на автомашине уехал на 8-ю пограничную заставу. Таким образом я работал с курсантами на всех заставах, где они стажировались.
По окончанию стажировки всех курсантов собрали в отряд, и с ними подвели итоги работы на заставах. Перед комиссией, из числа офицеров штаба пограничного отряда, курсанты отчитались за свою работу; им были выставлены оценки за войсковую стажировку, что и было оформлено приказом начальника пограничного отряда. Я получил выписку из приказа с оценками курсантов, которую необходимо было сдать в учебный отдел училища.
30 декабря 1978 года, рано утром, я выехал с курсантами на отрядном автобусе до КПП "Наушки", то есть до железнодорожной станции. В Наушки сели на поезд и доехали до железнодорожного вокзала в г. Улан-Уде, а оттуда автобусом - до аэропорта, сделали посадку на свой самолет и улетели по расписанию. К 17.00 30 декабря 1978 года мы были в аэропорту г. Новосибирска. Когда подошли к кассам, чтобы нам проставили места на ближайший рейс до г. Алма-Ата, то оказалось, что свободных мест нет. Пришлось в аэропорту всю ночь ожидать, уговаривали курсанты девушек на регистрации, чтобы нас оформили первыми при появлении свободных мест. Пришлось сброситься на небольшой подарочек. В конце-концов, только утром 31 декабря, я с курсантами вылетел до Алма-Аты на самолете ТУ-104 и мы благополучно приземлились в аэропорту г. Алма-Ата, а оттуда автобусом доехали до пограничного училища.
По прибытию в пограничное училище, я сдал все документы, о результатах стажировки доложил в учебный отдел и своему начальнику кафедры. До окончания учебного семестра оставался один месяц. Поэтому курсанты до своих зимних каникул (с 1-го по 14-е февраля) продолжали учиться весь январь 1979 года.
Новый, 1979, год я встречал в семейном кругу в Алма-Ате.
После окончания новогодних праздников, в январе 1979 года я вышел на работу и явился на свою кафедру. От преподавателей своей предметно-методической комиссии я узнал, что, когда я с курсантами был на стажировке, мне выделили 2-х комнатную квартиру. Оказалось, что за эту квартиру шла сильная борьба, - ведь в нашем училище было очень много очередников на жилье. В декабре 1978 года состоялось заседание жилищной комиссии училища, где рассматривался вопрос о распределении нескольких квартир. Начальник нашей кафедры полковник Полютов Ю.В., будучи в отпуске и узнав о заседании жилищной комиссии, немедленно прибыл на ее заседание и долго доказывал, что именно его офицерам-преподавателям квартиры нужнее, чем другим, - и отвоевал для меня 2-х комнатную квартиру. Мне можно было становиться на очередь и на 3-х комнатную квартиру, так как моя жена была в положении на 5-м месяце. Но я не стал отказываться от этой квартиры. Этот пример можно привести в знак того, как заботился в то время руководитель кафедры о своих подчиненных, невзирая на то, что даже был в отпуске.
Конечно, такого начальника кафедры грех подводить его подчиненным. Поэтому все преподаватели лезли со шкуры и старались, чтобы не было замечаний со стороны командования училища, как во время занятий, так и во время несения службы во внутренних нарядах.
Наш начальник кафедры - полковник Полютов Ю.В. - был и очень требовательным офицером. К примеру, в феврале 1979 года, в один из дней, рано утром, был в училище "Сбор по тревоге" - был подан условный сигнал, который передавался через посыльных. Офицеры училища проживали в разных районах города, поэтому собирались очень долго. Некоторые офицеры кафедры, прибежавшие первыми, видели, как бежал в училище с военного городка, находящегося за забором училища, наш начальник кафедры по этой тревоге. Сигнал оповещения доходил до офицеров с запозданием. Прошло минут 40 после подачи сигнала тревоги, начальник кафедры, проверив собравшихся офицеров кафедры, сидел в кабинете и ожидал прибытия остальных. В окно из своего кабинета он увидел майора Кравцова Е.Л. - преподавателя нашей кафедры, проживавшего в военном городке училища, - который спокойно, не торопясь, шел в училище. По прибытию его на кафедру, полковник Полютов Ю.В. ему дал сильного нагоняя:
- Товарищ майор, вы слишком сильно торопитесь, чтобы во время прибыть на кафедру по сигналу "Тревога"?! Надо бежать, ведь засекается время сбора кафедры! - набросился он на своего подчиненного.
- Товарищ полковник, я уже знал, что поступил сигнал "Отбой", поэтому шел не спеша, - ответил майор Кравцов.
И тут начальник кафедры взорвался:
- Вы должны были быть на кафедре полчаса назад, вместе со всеми, - наседал наш начальник. Но от Евгения Леонидовича Кравцова шли оговорки, что к нему сигнал поступил поздно и т. д. В конце-концов от начальника кафедры он получил строгий выговор за несвоевременное прибытие на кафедру по сигналу "Тревога".
Можно представить такую картину: начальник кафедры бежал сломя голову, чтобы успеть вовремя в училище после поданного сигнала "Тревога", а подчиненный еле плелся пешочком на кафедру. Конечно, это возмутило начальника кафедры.
После 10 января 1979 года опять начались занятия в поле на нашем 3-м курсе. Преподаватели курса проводили очередную тему: "Рота в обороне". Трещали морозы до 30 градусов. Эта тема предполагала заниматься на одном месте - в опорном пункте роты. Первый день - организация, но уже обороны, - опять стояние на месте. Курсанты на занятиях в сапогах, я тоже был в яловых сапогах. Курсанты без конца топали ногами - мерзли ноги. Я стоял себе на месте перед строем, слушал ответы курсантов, по необходимости, давал варианты правильных решений. Ноги мерзли, но я не подавал виду. Я не мог терпеть этого топанья ногами и спросил курсантов: